Отворачиваюсь.
— Покажи мне пальцы руки.
— Чаво?
— Заело тебя, чаво да чаво? Руки перед собой
подними, несколько пальцев согни, другие оставь прямыми. Я угадаю,
сколько прямых. Нет, фигу мне показывать не надо!
Лицо Назара недоуменно вытягивается. Я
поворачиваюсь в его сторону — работает! И фига, и вытянутая
физиономия в наличии, все совпадает!
— Ты как узнал? А ну, повернись снова!
— Все, не надо больше.
Я, довольный, расслабляюсь. Но не Назар.
— Погодь, как это ты? Ты затылком все видишь?
Как?
— Как да как! Прекращай какать, отложил уже кучу,
на пятки наползает!
— Нет, ты мне скажи! Можа, ты еще чаво увидишь?
Подале, вокруг, к напримеру?
— Все вижу, да смотреть там не на что. По шоссе
немцы маршируют…
— Ты чаво мелешь, думай сначала, потом рот разевай!
— Сразу заткнул меня политически бдительный Назар. — Каки-таки
немцы, у нас на границе полная дивизия…
Пару минут помолчали, пока Назар переваривал
открывшуюся реальность и пытался с ней смириться. Наконец, он решил
снять с меня обвинения в пораженчестве.
— Взаправду немцы? — По тону вопрос чисто
риторический. — Еще чаво видишь? Может кто нам помочь в
округе?
Тут он прав, прежде, чем применять вновь
открывшуюся сверхспособность на пользу родине, надо подумать, как
помочь себе и выбраться из того стратегического тупика, в котором
мы оказались.
— Даже и не знаю, Назар. Топчутся тут поблизости
мутные типы, бандиты местные. Складик у них тут, временный, скорее
всего, под кучей валежника в овражке. Винтовки туда заносили,
видел. С этими бандитами нам лучше не встречаться, это понятно. На
селян я как-то не особо надеюсь, даже наоборот, очень сильно
опасаюсь, слишком велик риск того, что они окажутся «не той
системы». Вот с беженцами дело другое, на них вполне можно
рассчитывать. Правда, страшно далеки они от убитого грузовичка с
двумя тяжелоранеными красноармейцами, километров пять до ближайшей
группы, да оно и понятно, все норовят уйти подальше от шоссе с
фрицами. То же и с нашими отступающими военными частями, фактически
окруженцами. Есть они, их немало, но на данный момент недоступны,
придется ждать.
— А фронт-от где?
— До него километров тридцать самое меньшее, я его
толком не вижу.
— А идет он куды? В каку сторону?