— Да как же сильнее, товарищ Лапушкин, когда мы им
харю разбили позавчера с утра, без наших потерь целый ихний полк
ухайдакали, все поле было в трупах и раненых. А потом в лесу, я не
видел, куда Вы стреляли, но сами же сказали, что мы и там немцев
здорово прищучили. Да и вчера, хоть и нам досталось, но немца
побили, и пройти ему не дали. А сами отступили, и в сегодняшнюю
ночь, и во вчерашнюю.
— Кроме нас, ямщик, есть еще и другие полки и
дивизии, мы свой рубеж держим, а нас с флангов обходят, да норовят
в тыл зайти, вот нам и приходиться пятиться. И авиация немецкая
лютует, — добавил я несколько не в тему, — видел, небось сам, что
они вытворяют, и спросить с них за это некому.
Совершив ночной марш, наш полк несколько оторвался
от передовых немецких частей, и подобраться к нашим позициям у
фашиков получилось только в середине дня. Но только подобраться, и
то не надолго. И грунтовка, и шоссе, ведущие на восток в полосе
обороны нашего полка, были заранее взяты под огневой контроль двух
минометных батарей, соединенных с моим пунктом управления огнем
проводной связью. Джалибек со своим коллегой не спеша обустроили
образцово-показательные котлованы с боковыми ровиками для укрытия
боеприпасов и личного состава, старательно замаскировали их и при
деятельном моем участии пристреляли пути подхода противника. В
результате, два километра обеих дорог превратились в огневую
ловушку для движущихся в походном порядке ничего не подозревающих
немецких колонн.
Первыми в капкан попали оппоненты самого Джалибека.
Немцы, как и полагается, пустили вперед мотоциклетный разъезд,
который доехал до самых минометных позиций и был отогнан пулеметным
огнем. Другие мотоциклисты бокового охранения прощупали
подозрительные овражки и рощицы по сторонам шоссе. После чего
пехотные колонны вошли в зону огневого поражения минометов,
продвинулись по ней разрешенные два километра и были накрыты
плотным минометным огнем, только в отличие от позавчерашнего дня,
бил по ним не один ствол, а четыре, и мин можно было не жалеть.
Поэтому Джалибек сначала прошелся по всей колонне с головы до
досягаемого хвоста, положив пехоту и выбив гужевых лошадей, а затем
не спеша, с чувством, толком и расстановкой причесал ее повторно,
полностью списав из состава немецких сухопутных сил два полных
батальона. Через час подобный сценарий с точностью до запятой
повторился на грунтовке в семи километрах севернее.