— Чего?
— Я женился на жене моего брата, — Пастух пожимает плечами. — Вот такой я бессовестный, да, — вздыхает. — В общем, уловил я в этих похоронах что-то знакомое… флер семейной драмы, а я обожаю драмы, — вновь смотрит на меня. — И у меня на них нюх, как у охотничьей собаки.
— Так вы жирная акула или охотничья собака? — поскрипываю зубами.
— Гибрид, — серьезно отвечает Пастухов. — Когда надо акула, когда собака, иногда ленивый хомяк.
— Я ухожу, — встаю и шагаю прочь из беседки.
Иду по дорожке из мелкого гравия, в котором застревают каблуки, а затем останавливаюсь. У дома свекров паркуется такси, а из него выплывает фигуристая брюнетка в черном платье. Кажется, это Вера.
— Вот оно что, — у меня руки дрожат. — Он все-таки тебя вызвонил…
— Прелестно, — отзывается рядом Пастухов и прячет руки в карманы брюк. — У нас тут все-таки драма, — косит на меня взгляд, — пойдешь патлы выдергивать этой сучке? А лучше сразу бей по сиськам, Лилия. Без предупреждения.
Перевожу на него разъяренный и отчаянный взгляд.
— Разбавь этот унылый и тоскливый день смерти громким скандалом жизни, — Юра подмигивает мне и вальяжно плывет по дорожке среди кустов к дому. — Сисястые любовницы и обманутые жены — это про жизнь, — оглядывается, — пойду сыграю черную печаль.
10. Глава 9. Что ты тут делаешь?
— Гордей…
Смерть не бывает красивой.
Вот и отец мой умер некрасиво, пусть со стороны выглядело, что он просто упал. Нет. Не просто упал.
У него закатились глаза, выступили вены на шее, и он издал какой-то клокочущий звук, что родился в его слабой груди. После он посмотрел на меня в последний раз, схватил за рукав пиджака и в последний раз вздрогнул в конвульсии.
Мой отец, который в детстве для меня был сильным великаном, взял и умер.
— Гордей…
Выпускаю дым из ноздрей. И как странно было видеть его в гробу со сложенными руками на груди.
— Гордей…
Кто-то поглаживает меня по спине, заглядывает в лицо, и я только через некоторое время понимаю, что это Вера.
— Что ты тут делаешь?
— Я понимаю, что не должна была… но я хотела побыть рядом…
— Я тебя не приглашал, Вер, — стряхиваю пепел в пепельницу.
— Да но… Как я могла не прийти? Я приехала, поздоровалась, домработница твоих родителей сказала, что ты тут и что тебе пепельницу меняла в библиотеке. И заплакала.
— Блять, как же вы меня все заебали…