Он был частым гостем в нашем доме. Часто заезжал “по-пути” в те моменты, когда меня не было дома.
Чтобы увидеть внуков.
Внуков, ага.
Внуков.
Сжимаю кулак на подлокотнике.
Он мертв, и я не должен ковыряться в своих подозрениях. Мне противно. И было противно Ляле за закрытой дверью в кабинете, но почему? Что она там увидела, нашла, узнала?
И это давление от отца, что я должен носить идеальную Лялю на руках, пылинки сдувать было всегда в его словах и в отношении к ней.
И как не к месту я сейчас вспоминаю его шутку, которую он обронил.
“Я бы взял ее второй женой”
Я тогда знатно охуел с ложкой во рту, но все смазалось криками полугодовалой Яны, и папа сменил тему.
И сколько раз мне было сказано, что я счастливчик и при любых обстоятельствах это подчеркивалось, будто ко мне снизошла богиня.
Тошнит.
И в последние два года я наши встречи сократил и настаивал, чтобы отец прекратил лезть в нашу семью. То с цветами для Ляли, то с подарками для наших детей, то случайными набегами. И чувствовал себя говном, который непонятно почему несмело идет против отца. Он же хороший. Он же ничего плохого не делает. Он просто любит нас и хочет проводить с нами больше времени, а я против.
Против того, чтобы он сидел пил чай с Лялей в мое отсутствие, готовил ужины, беседовал по душам.
Был против, и никто не понимал этого. Я и сам не понимал, и вместе с моим тихим бунтом становился чужим в собственной семье, которая была лучиком света для стареющего отца.
Он был одержим нашей семьей? И наш брак с Лялей был для моего отца реализацией своих желаний, которым он не мог позволить осуществиться?
Он всегда говорил, что у него есть долг перед моей мамой и обязательства.
Зато ему никогда не нравилась Вера. И он откуда-то был в курсе, что я год назад принял ее в свою фирму после сложного развода.
— Да, я думаю, что была встреча, — Лена ставит на столик передо мной чашечку кофе. — После нее он приехал… ммм, расстроенный, и уже позвонил вам. И я думаю, что знаю, — лицо Лены кривится в гримасе недовольства, — с кем была эта встреча.