— Ты что творишь, мерзавка?!
Я перехватила ее руку и сжала так, что послышался хруст костей.
Дородная женщина, воя от боли, рухнула рядом со своим сыном, а я неспешно поднялась с кровати. Размяла затекшую от лежания шею, потянулась.
Потом на глазах у незадачливых родственников взяла со стола большой синий пузырь, от которого за версту несло сивайем, зубами вытащила пробку и жадными глотками осушила до дна. В конце ладонью вытерла потрескавшиеся губы и небрежно отбросила склянку в сторону.
— Ммм, вкусно.
Они притихли, испуганно и недоверчиво наблюдая за тем, как я прохожусь по комнате, осматривая обстановку.
Старая мебель, убогие нестиранные тряпки, выполняющие роль салфеток. Кругом грязь и запах пыли.
В этом доме убиралась только Лилия, пока была в состоянии двигаться и работать. Муженек и его матушка предпочитали жить на всем готовом и не утруждали себя заботой о хозяйстве.
— Где зеркало? — спросила я, останавливаясь перед ними.
— Зачем оно тебе? — зло огрызнулась свекровь, покачивая на весу покалеченную руку, — хочешь полюбоваться на свою уродливую морду?
Я присела рядом с ней на корточки и улыбнулась:
— Кому-то не нравится мое лицо?
Я могла бы показать ей весь ужас Преисподней, но ограничилась тьмой, клубящейся во взгляде.
Женщина отшатнулась и, в страхе осеняя себя защитным знамением, прошептала:
— Кто ты?
Муж тем временем решил сбежать. Вскочил на ноги и, наплевав на мать, бросился к выходу.
— Стоять.
Его ноги приросли к полу, и как бы он ни старался – больше не мог сделать ни шага. Попытался закричать – горло сдавило невидимой рукой.
— Сядь.
Он плюхнулся на пол на том же месте, где и стоял, а я снова обратилась к свекрови:
— Так, где зеркало, матушка?
От последнего слова она содрогнулась и мясистым, дрожащим пальцем указала на скособоченный шкаф, примостившийся в дальнем углу комнаты. Заглянув внутрь, я нашла зеркало на одной из створок.
Толкаться в углу было неудобно, поэтому я сняла ее с петель и выставила посреди комнаты, привалив к столу. Не обращая внимания на присутствующих, развязала завязки на грубой, пропитанной потом рубахе и сняла ее. Потом избавилась от белья и совершенно нагая шагнула к зеркалу.
Если бы не чудовищная, болезненная худоба, доставшееся мне тельце было бы ладным. Среднего роста, с тонкой талией и ровными длинными ногами. Как по мне, бедра были узковаты, а грудь мала, но в целом смотреть было приятно. Лицо тоже было милым, несмотря на изнеможденный вид. Аккуратные, пока еще бледные губы, прямой, чуть вздернутый нос, глаза цвета осенней листвы.