Одним рывком прижимает меня спиной к двери и нависает. Взбешенный и угрожающе мощный.
- Мне нужна ты. Такая, какой была раньше, - чеканит он, медленно рассматривая мое лицо.
- Какой раньше, я никогда не буду, - тихо говорю ему.
Он стискивает челюсти, играет желваками.
- Поэтому просто отпусти меня, - продолжаю неестественно спокойным голосом. – Я выполню твои условия. Что ты хочешь? Сыграть эту дурацкую роль перед публикой? Хорошо…
Хотя ничего хорошего. Ничего!
Смотреть на мужа влюбленным взглядом, давать себя обнимать… Я не настолько искусная актриса.
Он с грохотом ударяет кулаком по двери над моей головой. А я вздрагиваю и сжимаюсь. Нет, он никогда не поднимал на меня руку. Но в этот момент начинает казаться, что может поднять.
- Развода не будет, - рычит он, опасно близко приближая лицо к моему лицу.
Вжимаюсь спиной в дверь, лишь бы хоть на миллиметр увеличить расстояние между нами.
Поджимаю губы. Ничего не говорю. Завтра я…
- И да, твоя запись к адвокату отменена. Он с тобой работать не будет. Как и любой другой адвокат в этом городе, - с напускным спокойствием сообщает он.
В ужасе смотрю на него.
- Зачем ты так? Я ведь не смогу с тобой жить! Не смогу простить! Никогда! Ты слышишь?!
Предательские слезы катятся по щекам. Злюсь сама на себя. Но на него – в миллион раз сильнее!
Он рывком отрывает меня от двери и прижимает к себе. Пытаюсь вырваться, но это нереально.
Обнимает так, что блокирует мои руки. Сложно, конечно, это назвать объятиями, но мой муж по другому не умеет меня усмирять.
- Успокойся, - рычит он. – Да, идиот. Связался с дурой, которой хватило мозгов прийти к тебе. Ты ее больше не увидишь. Я вчера ее отправил подальше. До родов будет находиться в клинике под наблюдением. Отказ от ребенка напишет. Обещаю, никто, ни одна душа не будет знать, что это ребенок от нее. Оформим, как надо. Для всех – взяли из детдома. Помнишь, как ты хотела? Или эко. Да, блять, как захочешь, так и будет. Любую версию я продвину. Никто не подкопается. Не хочешь больше шлюх? Не будет. Только ты вернись. Слышишь?
Пытаюсь вырваться, пока не кончаются силы сопротивляться. Беззвучно плачу, уткнувшись ему в грудь. Он гладит меня по спине, волосам.
А у меня в этот момент в голове лишь одно - не вернусь! Как он это не понимает? Та я, какой была раньше, умерла давно, исчезла безвозвратно.