– На сколько старший? – не ведая что твою спрашиваю заходя в палату. Настя видит меня, шокированно ахает и делает шаг назад.
Реакция девушки никоим образом не трогает. Напротив, я только сильнее убеждаюсь в своей правоте.
– И тебе здравствуй, – отвечает немного погодя.
– Насть, я задал вопрос, – произношу с нажимом. – Ответь на него, пожалуйста, – со скрипом добавляю в конце.
Мне хочется надавить на неё, моментально выяснить правду и не заморачиваясь начинать решать проблему. Только вот в планы Яковлевой судя по всему моя помощь не входит.
– Не могу, – заявляет упрямо.
Приехали.
– Почему? – не понимаю.
В чем сложность назвать возраст ребёнка? Или…
Я этот возраст не должен знать?
– Потому что это не важно, – увиливает от прямого ответа.
Она не хочет подпускать меня к своему сыну. Но ведь подобное поведение глупо и Настя, как никто другой, должна это осознавать.
– Чтобы мне суметь порекомендовать кардиолога, я должен понимать о чем именно идет речь, – решаю зайти со стороны.
Пусть Яковлева не подозревает о моих догадках. Так вернее.
– Объясни, – говорит резко поменявшись в лице. – Чего ты хочешь?
– Я шёл мимо, – озвучиваю чистую правду. – Вот, решил заглянуть и проверить как у вас дела.
После моих слов Настя резко тушуется.
Молчу. Пристально смотрю на неё и продолжаю играть на расшатанных нервах.
Настя слишком бледная, слишком нервная, слишком ранимая. Мне хочется подойти к ней ближе, крепко обнять и заверить, что всё будет хорошо.
Но вот только я не делаю этого. Нам нельзя. Настя хоть и чувствуется родной, но тем не менее сейчас мы друг другу чужие люди.
– Почему ты не сказала, что мы провели вместе ночь? – решаю в лоб задать насущный вопрос.
Мне нужно узнать ответ. Я должен понять, что она ко мне испытывает.
– Потому что раз ты этого не помнишь, то почему я должна унижаться? – говорит намеренно цепляя меня.
– Почему сразу унижаться? – не поддаюсь на ее провокацию. – Может быть тебе стоило тогда остаться, мы бы вместе позавтракали.
Чем больше об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, что это не самый плохой вариант. Останься Настя тогда со мной, не известно как сложились бы наши жизни.
– Обменялись номерами телефонов и продолжили общение? – спрашивает не скрывая горечи.
Она хочет казаться непоколебимой, стальной, однако я прекрасно вижу, как сильно задевает её моё поведение.