- Ты тоже заметил? Я видел тебя. Видел там…, - продолжал многозначительно шептать он.
- Что заметил? Что ты видел? - терял терпение я.
- Когда ты курил на холме с чеченцем. Я видел…
- Сдать нас решил, что ли?
- Не в этом дело. Я видел, что тебе тоже тут не нравится.
- Что? Спи давай! - отрезал я, отвернувшись к стене, решив не продолжать странный диалог.
Тут я вспомнил о происшедшем на холме и застыл, чувствуя как по спине будто прошлись муравьи.
- Что ты видел? - снова повернулся я к парнишке.
- Это плохое место. Ты тоже это видел… Мы потом об этом поговорим, - он закрыл глаза и натянул до подбородка край одеяла.
- Что? Потом поговорим? - чуть не вскрикнул от возмущения я.
Парнишка же не шелохнулся, будто превратившись в статую.
- Вот сука…, - вырвалось у меня, на что уголок губ парнишки, кажется, чуть дернулся в снисходительной ухмылке.
Я лежал и смотрел на него, давясь от злости и бессилия, сжимая в кулаке влажную от пота простыню. Потом укрылся с головой, игнорируя духоту, соорудив крохотное личное пространство, где мог бы в деталях обдумать случившееся на холме.
Тем временем, солнце убавило мощность, скрывшись за деревьями. А я все лежал в своем коконе, вылавливая концы в клубке мыслей. Казалось, так прошли часы, пока я не расслышал приближающиеся к казарме шаги - характерное цоканье металлических набивок на каблуках сапог Сержанта. Следом - скрип двери и тяжелые шаги по деревянному полу.
А потом оглушительное: “Взвод, подъём!!!”
- Строится! На счет до двадцати! Раз! Два! Три!
Время снова понеслось вперед, будто команды Сержанта вновь запустили шестерни нашей армейской жизни. Парни, растирая покрасневшие глаза, спотыкаясь и шатаясь, кинулись застилать постели и натягивать обмундирование.
- Вы чё, призраки конченные! Где, сука, кантики?! - разрывал глотку Сержант, подойдя к одной из кроватей и рывком сорвав на пол одеяло, а после повторил “трюк” с соседними тремя кроватями.
Затишье было временным, с горечью подумал тогда я. Первые несколько дней Сержант учил нас стелить кровати так, чтобы одеяло было туго натянуто поверх матраса. Особое внимание уделялось краям, которые должны превращать застеленную кровать в безупречный брусок. Подобный эффект достигался отбиванием кровати длинной и узкой деревянной доской с ручкой называемой “кантиком”. Последние пару дней Сержант, казалось, забыл об этом требовании, но теперь вдруг взялся за старое.