- Что ты сказал?
- Кантика! Тут! Нет! Господин! Младший! Сержант!
В ответ Сержант сильнее надавил сапогом, от чего тело и голова Мажора мелко затряслись.
- Разрешите обратиться, товарищ младший сержант! - вдруг непроизвольно дернулся и выпалил я.
Все, кроме стоящего в стойке Мажора, одномоментно обернулись на меня.
- Разрешаю! - Сержант смотрел на меня так, будто увидел впервые, и, к моему облегчению, снял ногу со спины бедняги.
- Я знаю, где “кантик”, товарищ младший сержант! - сказал я первое, что пришло в голову.
- Упор лежа оставить, - процедил Сержант, при этом на его лице мелькнула тень облегчения, что появилось оправдание закончить затянувшееся противостояние.
Мажор тяжело поднял на ноги. Когда он выпрямился, то я смог рассмотреть его пунцовое и мокрое от пота лицо покрытое белыми пятнами. Он отдышался, отряхнулся и вальяжно поправил ремень, наградив меня недобрым взглядом.
- Значит, знаешь, где “кантик”, боец? - встал передо мной Костыль.
Я лихорадочно соображал что ответить.
- Позвольте поискать в коридоре, - нашёлся я.
- Значит так, взвод! Боец заявил, что “кантик” в коридоре, - развернулся к парням Сержант, - Значит пока он будет искать, то всем упор лежа принять! - взревел на последней фразе он, сверкнув злорадной ухмылкой.
Несколько секунд парни стояли без движения, переваривая команду, с вытянутыми от недоумения лицами.
- В уши “долбитесь”, что ли?! Упор лежа принять! - повторил Сержант.
Парни загрохотали по деревянному полу сапогами и опустились в стойку. Последним подчинился Мажор. Он не торопясь покрутил плечами и головой, встряхнул руки, и только потом занял позицию.
- Чё стоишь, боец! Подорвался! Взвод тебя ждёт! - рявкнул на меня Сержант.
- Слушаюсь, сейчас, сейчас…, - залепетал я, двинувшись с места, ошеломленный своей неожиданной ролью.
Кинулся в коридор, ощущая как кровь пульсирует в венах. Оказавшись на месте, уткнулся в пустые обшитые досками стены. “Кантика” в коридоре не оказалось. Ему негде было быть, учитывая отсутствие какой-либо мебели, кроме стула для дежурного у входной двери.
В отчаянье выбежал на крыльцо, распахнув дверь, которая жалобно скрипнула будто подстреленная на лету чайка. И ничего! Только потертые доски и облупившийся навес. А вокруг все тот же безразличный к моей драме май, дрожащий полынным зноем.