Выдохнув, несколько утомительных минут сверлила исподлобья запертые массивные створки и в крайне измотанном состоянии откинулась на постель.
В итоге, в кровати провалялась до самого вечера.
Большая потеря крови и эмоциональный упадок не пошли мне на пользу.
В течение дня дважды заглядывал лекарь, коего удалось внимательно рассмотреть, но ничего примечательного во внешности мужчины я не заметила. Еще покои посетили три разных горничных. Девушки принесли на серебряных подносах сытную еду, свежие фрукты, горячее питье, а на сладости – мармелад, орехи и мёд.
Одна по моей просьбе распахнула настежь окно, впуская в спальню летний ветерок, смешанный с ароматами цветочных лугов, раскинувшихся у подножий зеленых холмов. Вторая помогла сменить пропитанное кровью домашнее платье на чистую ночную сорочку: тонкую, нежную и кружевную, как паутинка.
Горничные были на удивление вежливы, немногословны и боялись поднять на хозяйку взгляд. Это часом не Демиан приструнил говорливых девиц, что еще пару дней назад открыто проявляли к его жене пренебрежение, обсуждали и хихикали, обзывая последними словами?
- Что-то еще миазель? – Смиренно потупив глазки, спросила служанка.
- Нет, спасибо.
Она исполнила реверанс и сбежала из покоев.
Наказ лекаря – был суров. Минимум трое суток в постели. Я послушно исполняла его волю до наступления теплых сумерек, а потом не выдержала, откинула покрывало и, превозмогая острую боль в проткнутом гвоздем плече, поднялась, забрала с подноса чашку с чаем и неторопливыми шажками приблизилась к открытому окну.
Муж после резкой беседы, из-за которой все внутри переворачивалось и горело огнем, за весь день так и не заглянул. Радуясь этому обстоятельству, на минуту прикрыла глаза и подставила разгоряченное лицо южному ветру. Небо мрачнело. Массивную цепочку горных хребтов обливали закатные всполохи.
Делая мелкие глотки ароматного напитка и ощущая во рту послевкусие земляники и мяты, я лениво разглядывала двор поместья, хозяйственные постройки и пышный сад, раскинувшийся прямо под окнами.
Неожиданно из зеленых, аккуратно постриженных насаждений, донесся приглушенный женский всхлип.
Вслед за этим раздался низкий мужской голос.
- Рин, ты там?
Вдоль спины побежали холодные мурашки. Голос принадлежал барону Виктору Фету, лучшему другу генерала Неймана.