Подъезжаем к дому. Оля всем своим видом показывает, что она против проживания Нади у меня. Она буквально вытаскивает сестру из машины за локоть и что-то шипит ей в ухо. Надя еще больше зажимается. Начинает дрожать.
- Сохраняй самообладание, - только делаю ей замечание и беру Надю за свободную руку.
Ее ладонь утонула в моей. С таким мне еще не приходилось сталкиваться. Надя среднего роста. На высоких каблуках сейчас выглядит довольно высокой. Но хрупкое телосложение и маленькие ручки делает из нее сейчас зашуганного ребенка.
Впрочем, так оно и есть.
Пусть не ребенок, но Оля застращала сестру так, что та дрожит всем телом. Возможно, ее серьезно знобит. Не заболела бы. С простудными заболеваниями сейчас хочется сталкиваться меньше всего.
- Дмитрий Егорович! – предпринимает последнюю попытку Оля, но я в буквальном смысле этого слова захлопываю свою дверь у нее перед носом, пропустив Надю вперед в свою квартиру.
- Я все сказал, - говорю как можно строже, чтобы этот вопрос больше не поднимался.
Я не насильник. Я верен своей покойной супруге. На Надю у меня нет никаких мужских видов. Хотя не постесняюсь признать, что давно ее не видел, поэтому помню угловатым подростком. Хоть ей и было тогда лет двадцать. Сейчас же передо мной молодая и симпатичная женщина. У которой не клеится в личной жизни, как говорит Оля. Почему-то даже в этом вопросе хочется ей помочь.
Если бы не Нестеров, я бы не добился сейчас всего того, что имею. Он сразу взял меня под свое крыло. Сразу после академии я попал к нему в отдел простым опером. Молодой, совсем неопытный, да еще и влюбленно-окрыленный, собирающийся жениться придурок. По-другому назвать себя язык не поворачивается. Именно моя влюбленность в покойную супругу и зацепила Никиту Аркадьевича. Он сначала подшучивал, но без злости надо мной. А после моей женитьбы познакомил нас со своей семьей. Можно сказать, что мы дружили семьями. Нестерова тогда «преследовало» повышение за повышением, что, правда, сопровождалось постоянными переходами из управления в управление. Он всегда предлагал мне пойти с ним.
И я шел.
Моя супруга – все же женщины от природы слегка меркантильны – прямо сказала, что с такими людьми нужно дружить. А если еще и это приятный человек по характеру и разговорам – дружить охотно. Она тоже искренне привязалась к семье Нестеровых. Мы были молодыми и приезжими. Никита Аркадьевич со своей женой вроде как стали нам старшими товарищами. Наставниками. Всегда давали мудрый и ценный совет. Но и вроде родительского порицания тоже давали.