– Такая мощь… и такая безответственность! Она крушит все, как
ребенок, не понимая цены! Эти люди… эти разрушения… АОК существует,
чтобы предотвращать такое! И Суверен… он играет с огнем, провоцируя
ее. Они оба опасны. Но она… она непредсказуема. Как ураган. Ее
нельзя оставлять без контроля. Но как контролировать стихию? Сила
АОК… даже всех S-рангов Кореи… будет ли достаточно? Или это
приведет только к большему кровопролитию?
Его кулаки были сжаты. Он видел в Тацумаки не инструмент, а
катастрофу, которую нужно сдержать, но методы его были ограничены
его принципами, которые не позволяли просто уничтожить угрозу.
Их присутствие не было тайной для острых чувств бойцов внизу. Но
ни Тацумаки, ни Джин-У не обращали на них внимания сейчас. Фокус
был на друг друге и на руинах между ними.
Тишину, наступившую после чудовищного выстрела в небо, нарушил
не звук, а… ощущение. Воздух сгустился, наполнившись не маной и не
телекинетическим давлением, а чем-то древним, холодным и бесконечно
чуждым. Как дыхание космической пустоты. Свет, и без того тусклый
из-за пыли и дыма, померк еще больше.
Между Тацумаки и Сон Джин-У, над бездной разрушенных этажей,
пространство надломилось. Не разрыв, а скорее… сложный сгиб
реальности. Из него ступила фигура.
Он был высок и строен, облачен в одежды, казавшиеся сотканными
из ночного неба и мерцающих звезд. Его лицо было поразительно
красивым, но лишенным всякой теплоты, как ледяная скульптура.
Глаза, бездонные и темные, как пропасти между галактиками, смотрели
сначала на Джин-У, затем на Тацумаки, с холодным, аналитическим
интересом. Вокруг него не было всплесков силы, но само пространство
вокруг него слегка искривлялось, как под тяжестью непостижимой
массы. Голубой экран Системы, который пытался восстановиться рядом
с Тацумаки, исказился, заполнился непонятными символами и погас с
тихим шипением.
– Достаточно, – произнес пришелец. Его голос был тихим, но он
резал тишину, как лезвие, звуча одновременно везде и нигде. В нем
не было ни гнева, ни приказа – лишь констатация непреложного факта,
как закон физики. – Ваш танец разрушения трогателен, дети мои, но
начинает утомлять. И привлекать… ненужное внимание.
Сон Джин-У напрягся, как струна. Его тени среагировали
мгновенно, сгустившись вокруг него в предельно оборонительную
стойку. Его Система выдала единственное слово, наполненное
первобытным ужасом и осознанием: