Ну конечно.
***
Маша подумала о завтраке в столовке, и желудок скрутило нервами. Если она и мечтала когда-нибудь о популярности, то вовсе не о такой.
Ну ничего, она знает, где найти печеньки.
Кухня в общаге благодаря девочкам с хозяйственно-бытовой выглядела по-домашнему уютной. Пестрые занавески и мятного цвета шкафчики, плетеные корзинки с выпечкой, кружевные скатерти — очень миленько.
***
Чай уже кто-то успел приготовить, ароматный, цветочный, Маше осталось только налить себе чашечку. Аринка, которая по обыкновению страдала с похмелья, варила себе пельмени, что-то бешено строча в тетради. Формулы, цифры, уравнения. Преподаватели говорили, что она математический гений. Соседи по общаге считали ее жалкой пьянчужкой. Правдой было и то, и другое.
— А-а-а, — вдруг громко закричала Арина, отчего Маша едва не подавилась печеньем, — еще и Лавров сегодня! А я тубус с чертежами посеяла… ты не знаешь, где я сегодня ночевала?
— А где ты проснулась?
— Правильно, Рябова, — обрадовалась она. — Где проснулась, там и ночевала. Логика!
Аринка поспешно унеслась. Катя Тартышева, похожая на томную ворону, посмотрела ей вслед, неодобрительно поджав губы.
— С кем только не приходится иметь дела, — удрученно провозгласила она. — Правду говорят, что общага — это школа жизни.
С этим словами она снова склонилась над своими бумажками. Длинные черные волосы упали на тощее вытянутое лицо.
— Сунь-вынь-быстрее-сильнее… ах, чтоб вас! Какая гадость!
— Что ты делаешь? — удивилась Маша.
— Пишу творческую работу для Циркуля, чтобы он подавился, — раздраженно ответила Катя. Она училась на четвертом курсе и специализировалась на лингвистике.
— Чем тебе Циркуль не угодил?
Маше, в общем, было не особо интересно, как там к Сергею Сергеевичу Дымову относятся его студенты, но чай еще не закончился и надо было поддержать разговор.
— Он полный профан, — объявила Катя Тартышева торжественно. — Ничего не понимает. Я ему написала такое потрясающее эссе в стиле декаданса…
— В каком-каком стиле?
— В таком. Мои уста кольцу проложат путь, обеты прорастут сквозь лоно…
Маша едва не ткнулась носом в чашку, чтобы скрыть потрясенный смешок. Бедный Дымов!
— В прежние века умели ценить изящный стиль, но Циркуль сказал, что это вульгарно… Вульгарно! Вот пусть теперь получает «сунь-вынь» в качестве наговора для повышения потенции. Наверняка у него проблемы по этой части!