Захожу за стол и опускаюсь в новое, массивное кресло. Немного качаю его из стороны в сторону – стоит устойчиво. Кручусь на месте, откидываюсь на спинку. Вставать не хочется. Кресло жесткое, но удобное, и мне кажется, что он все еще хранит тепло тела Кузьмина.
И тут моя нога задевает что-то, и это что-то катится по полу со стеклянным звоном.
Выглядываю из-за стола – пустая бутылка из-под коньяка! Она была хитро спрятана впритык к батарее, если бы я на кресле крутиться не вздумала, то и не обнаружила бы.
Осторожно извлекаю бутылку и ставлю на стол. Когда-то в ней был дорогой напиток. Солнце играет на позолоте наклейки, а на донышке плещутся последние капли спиртного.
Нечего и гадать – бутылку принесла Яна. Вот хитрая! Она подбросила ее Кузьмину, чтобы скомпрометировать. Припрятала в укромном месте, а потом как будто нечаянно обнаружила бы при свидетелях. И на Кузьмина пало бы подозрение в том, что он выпивает на рабочем месте – а это повод для увольнения!
Хорошо, что я обнаружила фальшивую улику первой!
Торопливо хватаю бутылку за горлышко и шагаю к двери. Надо срочно от нее избавиться. А потом найти Яну и попытаться вбить хоть немного разума в ее бедовую голову. Лучше всего этой самой бутылкой, да по темечку.
Выскакиваю в приемную с разгоревшимися щеками и… оказываюсь лицом к лицу с Кузьминым.
Сердце у меня подпрыгивает и обрушивается в пятки.
Я застываю, как олень, пойманный в свет фар. Глаза вытаращены, рот приоткрыт, в вытянутой руке крепко держу бутылку.
– Ирина Андреевна? Эт-т-то еще что такое?! – вопрошает Кузьмин, уставившись на меня так, как будто я сунула ему под нос боевую гранату.
Инстинктивным жестом прячу бутылку за спину.
– Ничего, – говорю очень честным голосом и, скривив губы, дую на прядь, которая упорно падает мне на лицо. – Совсем ничего!
– У вас коньячная бутылка. Пустая. Вы втихую надирались во время обеденного перерыва? Да как вы посмели?
– Ничего подобного! Вы что, не видите, что я как стеклышко? Сколько раз вам повторять, Иван Сергеевич, что я не выношу алкоголя?!
– А откуда же тогда бутылка в кабинете? – мрачно интересуется Кузьмин, осознав, что я и правда на ногах держусь ровно, язык у меня не заплетается и глаза не мутные.
– Я ее с собой принесла. Для… моей коллекции!
Не знаю, зачем Вселенная подбросила мне эту мысль в качестве оправдания. Наверное, тоже не смогла ничего лучше придумать.