— М-м… — промычал голос.
Итак, судья назначает пенальти!
— Опять футбол смотришь, Сеня?
— Да ну их, — раздраженно бросил Семён Иваныч и от злости выключил телевизор, швырнув пульт на кресло — тот отскочил, словно на батуте, и забился в угол. — Дебилы! Три мяча уже пропустили. Сейчас и четвертый в ворота прилетит, сто процентов. Даже смотреть не хочу.
После душа Елена Петровна надела застиранный толстый халат и прошла на кухню, где Семён Иваныч сидел с газетой в руках под самопальную безалкогольную настоечку.
— Чего пишут? — спросила она.
— Да ерунду всякую, — пробурчал он, сложил газету пополам и опрокинул стопку.
— Слушай… — Елена Петровна пыталась подобрать слова. — Соседка наша, этажом выше которая…
— Че?
— Ты когда-нибудь видел ее мужа?
— Оно мне надо?
— Тебе ничего не надо.
— Зато тебе свой нос везде сунуть требуется, — с пол-оборота завелся Семён Иваныч.
— Ну ладно ворчать уже, ладно. — Она погладила его по седому затылку — и Семён Иваныч сразу же остыл. — Просто это… она год назад мальчика родила…
— И?
— Теперь у нее девочка…
— И?
— И пузо.
— И?
— Что ты все «и» да «и»?
– А тебе чего? Пусть плодятся – их проблемы. Слышала, как она кричала на весь дом от удовольствия? – Семён Иваныч ущипнул жену за бедро, та хихикнула, кокетливо сбросив его руку.
— Кричать-то кричала, да только он не кричал.
— Кто?
— Муж.
— Чей? — Семён Иваныч плеснул себе повторно ароматной смородиновой жидкости и опрокинул еще одну терпкую стопку.
— Ну не мой же, Сеня!
— Откуда знаешь, что не твой? — он лукаво хохотнул.
Елена Петровна с обиженным видом толкнула мужа в плечо.
— Может, она притворялась вообще.
— А чего ты, собственно, до этой соседки докопалась?
— Я ни разу не встречала ее мужа и не слышала, чтобы их дети шумели или плакали…
— И че?
— И то, Сеня! Судя по тому, что я наблюдаю, — она рожает беспрерывно. Это во-первых. Во-вторых, я никогда не видела живьем ни ее мальчика, ни ее девочку.
— Так они же маленькие еще. Она их, наверное, в коляске выгуливает.
— Выгуливает. Но они должны хотя бы там сопеть, шевелиться… плакать, в конце концов. Да и год если пацану, пора бы ему уже топать по потолку…
— Хм. — Семён Иваныч встал, убрал со стола графин с настойкой и спрятал его в шкаф. — Не знаю, что сказать.
— Вот и я не знаю.
— Ты бы поменьше наблюдала — поспокойнее бы жилось.