Я отвлеклась от невесёлых мыслей и принялась расчёсывать волосы, встав напротив старого зеркала в дверце шифоньера. Совсем скоро мне нужно будет пойти к Марине. Парни обещали подъехать к ее дому и забрать нас. И с каждой минутой настроение портилось все больше. Как представлю, что придётся находиться целую кучу времени под одной крышей с Матвеем, так взвыть охота.
Собрав волосы в небрежный пучок на затылке, я надела темно–серые джинсы, чёрную майку на бретелях и рубашку в клетку. В рюкзак закинула все необходимые вещи и вышла из комнаты, надеясь, что когда вернусь, квартира останется цела. Всё–таки без моего контроля родители могут устроить грандиозную попойку.
Я прошла по коридору и остановилась возле кухни. Прислонилась плечом к дверному косяку, прошлась усталым взглядом по родителям. Папа спал сидя за столом, склонив голову к пустой, прозрачной бутылке, мама спала на диване, отвернувшись к стене. Из года в год картина не меняется. Они всегда найдут то, что им нужно.
Прикусив губу, я отлепилась от двери и пошла обуваться. Был ли смысл будить родителей и предупреждать, что я уйду? Не было. Им все равно. Наверняка даже не заметят моего отсутствия.
На улице потихоньку вечерело. Солнце светило уже не так ярко, его слабые лучи отражались в окнах серых девятиэтажек и скользили по крышам. Я сунула наушник в ухо и направилась по тротуару мимо детской площадки, на которой резвились дети.
Всю дорогу я старалась настроить себя на то, чтобы оставаться спокойной. Не раздражаться из–за Ковалёва, не реагировать на его выпады. Честно говоря, я не знала, чего ожидать от этого парня. У него дьявольские глаза. И то, что творится в его голове – загадка. Я уверена, Матвей тот ещё змей и не такой очаровательно–милый, каким видит его Марина.
Совсем скоро я была у подруги. Она носилась по квартире, как угорелая. Остановившись напротив меня, Маринка сдула прядь волос со лба и приложила к себе вешалку с фисташковым платьем.
– Что надеть, Даша? – верещала она. – Матвей с Киром скоро приедут, а я ещё не готова!
– Это же дача, – развела руками я, – может, надо что–то попроще?
– Куда ещё проще? – возмутилась подруга. – Я же не картошку еду копать, а охмурять Матвея!
– Ещё не охмурила? – усмехнулась я.
– Не смейся, – надула губы она, отшвырнув платье на кровать. – Он ещё не мой. Не влюблён. Я чувствую это.