— Коля, я нужна ей, — голос подводит, пытаюсь вырваться из крепкого захвата мужа.
— Хорошо, — неожиданно соглашается он и отпускает меня. — Я сам поговорю с Викторией Александровной. Иди наверх.
Я не иду, а просто взлетаю. Принимаюсь спиной к дверному полотну, когда оказываюсь в комнате Алисы, и пытаюсь отдышаться.
— Мамочка, к деду? — вскакивает дочка с кровати.
— Солнышко, сегодня мы не сможем поехать, — подхожу и глажу ее по волосам.
Моя Бусинка расстраивается. Но у меня есть небольшая передышка, чтобы тоже подготовиться. Выходить из комнаты не хочется, но Алиса напоминает про ужин. Мужа нигде не видно, это к лучшему. Не хочу, чтобы ребенок чувствовал напряжение, которое можно ножом резать.
Не появляется Коля в зоне видимости, пока я готовлю, пока мы едим, моем посуду. И все это время перебираю в уме знакомых, которые могли бы проконсультировать по моему вопросу.
Никого не вспоминаю, хотя думаю даже о бывших клиентах. Наверное, действительно придется спрашивать у отца, у него кто-то да найдется.
Полночи читаю выдержки из Семейного кодекса и других правовых актов. Но не стоит и забывать, что закон что дышло — как повернешь, так и вышло. Не зря же люди так говорят. Наверняка везде можно найти лазейку. Недееспособной меня Коля точно не сможет признать — с медициной он точно связываться не станет.
А вот найти свидетелей, которые обольют меня грязью и скажут, что я плохо справлялась с родительскими обязанностями, Коля точно сможет. Раиса Васильевна только рада будет стараться. Марина Сергеевна с Лидочкой будут на подхвате. А уж если последняя сфотографировала, как я с кем-то в отель заходила, то меня ещё и гулящей выставят. В принципе, скорее всего, на этом муж и станет делать акцент при разводе. А вот что он сам мне изменяет — тут только мое слово.
Думаю, стратегия у него уже продумана, и мне надо продумать свою.
Все же я могу читать сколько угодно, но юридическая консультация мне просто необходима. Завтра с самого утра этим и займусь.
Только утром мне совсем не до этого. Я ещё сплю, когда Алиса прижимается ко мне, и ощущаю жар, исходящий от дочери.
— Мамочка, — шепчет она. — Плохо.
— Сейчас, малыш, — нахожу в нижней полке прикроватной тумбочки градусник. — Почти тридцать девять, — бормочу себе под нос. — Я схожу за витаминкой и вернусь.