– Да будет тебе, Пая! Ну что ты всё к нему цепляешься? – с досадой пропела Паниясу, богиня воды. Она подошла к брату и склонила на его плечо свою черноволосую головку. Лазурная кожа её переливалась всеми оттенками океана, на шее и руках были длинные нити жемчуга, в другой руке она держала огромную белую ракушку, которой управляла водной нечистью.
– А что он всё стучит ею? – снова стал насмехаться Пая.
– Ему невмоготу быть здесь, милый! – тихо прошелестела благостная старушка в тёмно-синем кимоно.
– Твоя доброта не знает границ, Каннон! – уже не зло поддел брат богиню милосердия, которая сегодня выбрала этот жалкий образ, – Может ты уговоришь Сусаноо не захватывать наши земли?
Сухонькие ладошки всплеснули, ками доброты осуждающе покачала головой и пустила горячие слёзы по морщинистым щекам. Она готова плакать и причитать от чего угодно, всё вызывает её жалость и сочувствие.
Боги стояли во дворе около Лунного дворца, ожидая остальных вызванных на Совет. Они могли бы конечно зайти в дом, но уж лучше собраться всем и сразу. Долгие расшаркивания только оттянут неизбежное: обсуждение тревожной ситуации в их мире.
Послышался треск, в небесах загрохотало, резвились молнии одна длиннее другой. Райдэн! Так и есть! На серые плиты двора мягко приземлились восемь райдзю – зверей, состоящих из электричества, служащих богу Грозы. На одном из небесных волков сидела Насикава – сестра по отцу Идзанаги. Жрица из его храма, она так горда своим исключительным статусом! Как же! Она выполняет его волю, она собирает ему ману для счастливой жизни!
– Чего не идёте? Цукиёми не пускает? – затрещал гневно своими волосами-молниями Райдэн.
– Вас ждём! – растянул жабьи губы в улыбке Пая, – Вот уже все убогие пришли! – и он кивнул на Яматуми и Каннон.
Паниясу осуждающе качала головой, но всё равно нежно льнула к супругу-брату, ведь они неразрывно связаны навеки. Каннон поджала сухие губы, но смолчала: она не могла противостоять чьей-то воле, грубости, ведь вся её суть тут же начинала искать оправдания обидчику.
– А кто ещё не пришёл? – мелодично, но слегка стервозно вопросила Насикава и легко спрыгнула с бело-синего волка. Больше всего ей сейчас хотелось вернуться в храм, к его тихим комнатам, молчаливым слугам, кланяющимся ей едва не до земли. И к своему любовнику, которого она вывезла из Идзумо.