Папа улыбается и в знак согласия кивает, он скрывается за дверью, и едва она закрывается за ним, я достаю телефон и удаляю все сообщения от Фабиана, по телу пробегают мурашки, едва я вновь пробегаюсь глазами по тексту сообщений. Не уверена, что хочу отвечать ему, поэтому убираю телефон снова и отправляюсь к гаражу за лопатой для очистки дорожек.
Я тружусь не больше часа, тщательно убирая дорожки сначала лопатой, а затем подметаю остатки снега так, чтобы можно было видеть красивый узор плитки. Я так увлекаюсь, что не замечаю того, как из двери выходит Дэвид и направляется ко мне. Только после того, как он заставляет мои руки перестать двигаться, схватив метелку, я наконец останавливаюсь и смотрю на мужа.
– Привет, – как-то нерешительно говорит он, будто отвлек меня от чего-то важного, и проводит свободной рукой по волосам.
– Привет.
– Завтрак уже готов, может, остановишься, и мы наконец позавтракаем всей семьей? – его голос звучит чуть суровее, чем обычно, но, думаю, это из-за того, что они устали меня ждать.
Я киваю в знак согласия, и мы вместе убираем лопату и метелку в гараж и отправляемся в дом.
– Мне нужно десять минут, чтобы принять душ, и я приду к вам, – говорю я всем, кто собрался в гостиной, и бегом поднимаюсь по лестнице.
Дверь позади меня скрипит, как и всегда в этом доме, и я оборачиваюсь с задернутой вверх майкой. В дверях ванной стоит Дэвид и с любопытством меня рассматривает.
– Я быстро приму душ и спущусь, – повторяю я сказанные пару минут назад слова и стягиваю футболку с головы.
– Мне не понравилось то, что я проснулся сегодня один. Опять, – он закрывает за собой дверь и делает шаг ко мне. Почему-то он выглядит устрашающе со всклокоченными светлыми волосами, торчащими в разные стороны, черной футболкой с V-образным вырезом, так что видно начало его татуировки в низко опущенных синих джинсах.
– Я просто рано проснулась и хотела помочь отцу, – зачем-то оправдываюсь я, хотя понимаю, что это слишком глупо. Я не сделала ничего плохого.
– У нас каникулы, и мы должны наслаждаться этим, а не работать ранним утром во дворе. Мы должны просыпаться вместе, засыпать вместе. Мы должны были заняться сексом утром.
Он говорит это с таким серьезным видом, что я задумываюсь, вдруг он говорит это серьезно?
– Ты слышишь себя? – я стараюсь говорить нормально, но слышу, как голос начинает срываться. – Кому мы должны? Я ничего не должна и тем более не должна была просыпаться точно по времени, чтобы так же точно по времени заняться с тобой сексом. Это какой-то бред, – я встряхиваю головой в надежде, что мне это снится или что Дэвид хотя бы понимает, что говорит какой-то бред. Я разворачиваюсь от него, стягиваю штаны, бросая их в корзину с грязным бельем. Я вся вспотела от работы на улице, так что придется эти вещи постирать, носить их невозможно с этим запахом моего пота от проделанной работы. Я остаюсь в одном лифчике и трусах и, не смотря на Дэвида, расстегиваю белье сзади и также бросаю в корзину. Стягиваю трусы, и они отправляются туда же. Мне не стыдно оставаться перед ним обнаженной, не думаю, что он увидит что-то новое. За полгода я стала более уверенная в своей внешности, и мне правда иногда нравится смотреть, как он скользит по моему телу взглядом. Прямо как сейчас. Его глаза вновь потемнели, и несмотря на морщинку на его лбу от гнева, я вижу его желание на лице невооруженным взглядом.