– Почему она потребовала убить тебя? – спрашиваю я хрипло, бессильно опускаясь на скамью, усыпанную мягкими подушками.
– Я бросил ее. Мне наскучило, – холодно отозвался он, отрываясь от колонны и поворачиваясь ко мне боком. Засунув большие пальцы рук за пояс халата, он напряжённо смотрел перед собой. – Или подверглась идеям заговорщиков, которые считают меня врагом Элиоса. В столь юном возрасте, Нуриэль, одержимости девушек меняются с завидной регулярностью.
– Я отправлю ее в свой харим. Вместо того, чтобы быть моей женой, она станет мой шлюхой, рабыней. И я буду пользоваться ею тогда, когда пожелаю, – ожесточённо вырывается у меня. Образы, которые послал мне Кэлон, снова и снова мелькают перед глазами, заставляя сердце гореть от ревности, а кулаки сжиматься от бессильной злобы.
Кэлон резко повернулся ко мне, пронзив тяжелым взглядом.
– Нет, – бросает он жестко. – Ты испытаешь ее.
– Что? – недоуменно спрашиваю я, чувствуя, как внезапно гнев уступает странному спокойствию и уверенности. – Как?
– Скажи, что ты выполнишь ее желание. Что убьешь меня… – Кэлон приподнимает подбородок, испытывающее глядя на меня. – Взамен на небольшую благодарность с ее стороны.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты и сам прекрасно понимаешь, Нуриэль. И если она согласится, ты еще раз убедишься, что перед тобой обычная шлюха. А потом мы решим, что с ней дела…
– Решать буду я, Кэлон. Не ты, – резко обрываю я жреца. Жажда мести, ревность и гнев полыхают во мне адским пламенем. – И тебя ждет наказание, ты посягнул на то, что принадлежит мне.
Я покидаю харим Кэлона, одержимый одной единственной мыслью. Мандиса обманула меня, оказалась такой же вероломной сукой, как и другие доступные похотливые шлюхи. А невинное личико – всего лишь искусная маска. Я мог жениться на ней… Если бы она не обратилась ко мне сегодня со своими нелепыми гнусными обвинениями, чтобы поквитаться со своим любовником, я бы так и не узнал, какая она на самом деле. Мое уязвлённое мужское эго требовала немедленного удовлетворения. Я хотел растоптать ее, унизить. Удушить собственными руками, но прежде получить то, чем успел насладиться Кэлон. Я не даю себе времени на то, чтобы охладить пыл и сразу направляюсь в спальню девушки. Я врываюсь внутрь, готовый растерзать предательницу, но, когда вижу ее сидящей на кровати в центре просторных покоев с понуро опущенными плечами и распущенными по плечам волосами, стирающей слез с бледных щек, моя уверенность на мгновение гаснет, взывая к здравому смыслу. Но когда Мандиса встаёт мне навстречу, поднимая бездонные блестящие глаза, заставляя себя улыбаться через силу, я напоминаю себе, что она лишь искусная актриса.