Были и утренники с песнями, чтением стихов, танцами. Меня пытались научить танцу, в котором надо было плавно идти навстречу другому танцору. Но плавная походка у меня упорно не получалась, поэтому через некоторое время эту идею отбросили.
Интересно складывались мои отношения с другими детьми. Например, с мальчиком по имени Игорь. По какому-то не особо, как мне думается сейчас, значимому поводу, он разозлился и ударил меня в лицо. Кулак у него был крепкий, ударил довольно сильно, но нос не разбил. Воспитатели потом нас мирили – его заставляли просить прощения, а меня уговаривали простить. Иногда сложно простить, особенно, если еще испытываешь боль. Но я простила, простила от всей души. И потом я продолжала развивать в себе способность прощать людей.
Пожалуй, таким вещам лучше учиться в детстве. И еще, я думаю, что сложно простить только в первый раз, а потом появляется навык. А случай с Игорем научил меня быть осторожнее.
В общем теперь, по прошествии лет, меня восхищает мудрость наших воспитателей. Помню, как они отучили меня от глупой привычки есть снег с помощью опыта. Собрали снег с улицы, положили на блюдце и оставили в тепле, поближе к сушилке. А потом показали мне грязную воду на блюдце, где плавало много разноцветных ворсинок, разных соринок. Убедительно и наглядно.
И еще именно тогда со мной случилось то, что я называю нулевой влюбленностью. Потому что 5—6 лет – слишком рано для первой любви. Звали его Паша. Фамилию не знаю, цвет глаз и волос не помню. Помню имя и наш разговор. Что я признаюсь ему в любви и обещаю дружбу. А он с ласковой усмешкой говорит, что я скоро его забуду. Не забыла, его имя и эта ситуация —до сих пор в моей памяти.
Удивительный разговор двух маленьких философов… Откуда мы это знали, почему оба оказались по-своему правы? Может быть, Павел был из многодетной семьи и видел за счет этого много ситуаций? Или его фраза была из какого-то фильма? А я просто слушала своё сердце, когда говорила, что буду помнить.
Мы дружили, говорили на разные темы, по-своему важные, но память сохранила мирное и светлое, доверительное настроение наших бесед, а не слова.
И с Пашей и с моей «любовью» к нему связан сон, который я увидела тогда. Как будто я хожу в чем-то длинном и воздушном, вся такая нежная и говорю: «Я сама любовь» и зову Пашу.