Надо заметить, что когда дневники и записные книжки военнослужащих попадали в руки следствия, то они, как правило, становились наиболее ценным и убедительным доказательством «контрреволюционности» их авторов.
Комбриг Г. Ф. Кондрашев, командир попавшей в окружение 18-й стрелковой дивизии, был расстрелян в 1940 году «за изменнические действия, повлекшие за собой тяжелые последствия во время войны с финской белогвардейщиной»10. Незадолго до ареста он оставил записи о боевых действиях своей дивизии и причинах постигших нашу армию неудач.
Эти записки на 65 листах, хранящиеся в архиве ФСБ и опубликованные историком В. С. Христофоровым в журнале «Звезда», начинаются с раздела «Пришел, увидел, победил»: «1. Около полутора месяцев эта крылатая фраза не сходила с языка руководства 8 армии и его штабного аппарата, слишком много люди, долженствующие по серьезному решать предстоящие боевые задачи, занимались политическим гаданием – быть или не быть войне, пойдут финны на уступки или не пойдут. А между тем события день ото дня настоятельно требовали полной готовности армии, сам ход московских переговоров говорил за то, что столкновение неизбежно. Тем не менее „пришел, увидел, победил“ все еще продолжало владеть умами многих, неизвестно, в какой день и час сошло оно с языков бахвалов и в какой степени решены были вопросы обеспечения боевых операций, но день 30 ноября 1939 г. не позволил кадровой 18 дивизии перейти границу, как принято выражаться, в полной боевой готовности – до 25% некомплект в людском составе. Такое же положение с конским составом, наличие обозов позволило поднять лишь 0,5 боекомплекта…»11.
По сути, о том же написал в своем докладе наркому К. Е. Ворошилову комкор В. И. Чуйков, сменивший командующего 9-й армии М. П. Духанова в декабре 1939 года, т.е. спустя три недели после начала боевых действий: «В операциях мы имели много случаев, когда вследствие идиотской беспечности, неумения и нежелания организовать бой как следует и этот бой обеспечить всеми видами снабжения, мы понесли значительные напрасные потери»12.
Нарком Ворошилов тоже вынужден был констатировать, что ни он лично, ни Генштаб, ни командование Ленинградского военного округа «вначале совершенно не представляли себе всех особенностей и трудностей, связанных с этой войной», к ее подготовке подошли «недостаточно серьезно», вооружения и боевой техники «было явно недостаточно для того, чтобы прорвать укрепленную линию на Карельском перешейке и разгромить финляндскую армию, …начиная войну зимой, войска не были должным образом обмундированы, оснащены и снабжены для действий в суровых зимних условиях»