Недавно закончился второй французский космический полёт. На Землю в числе возвращаемого оборудования вернулся французский блок электроники «Эркос». По протоколу блок этот не требовалось возвращать. Он экспонировался в космосе. Телеметрия регистрировала попадания в него тяжёлых заряженных частиц, и выяснялась возможность применения различных электронных схем в космосе. Но блок был спущен на Землю, и предстояло решить, как поступить с ним теперь: вернуть французам или извлечь какую-то собственную пользу.
Что могла предложить Таисия? По скудости ума или прежние связи так требовали она предложила отдать «Эркос» в какие-то отечественные разведывательные лаборатории. Мол, там, покопавшись в нём, его снова соберут и передадут по назначению. Конечно, было это по-детски наивно и беспочвенно: не просечёшь чужие схемы и своих попыток не скроешь. Нужно просто по-моему передать французам их блок и по-хорошему договориться с ними поделиться результатами.
Столкнулись мы лбами в длинной и тёмной комнате, и не вопрос Таисии: «Кто это предложил?», я ответил шефу, словно её и в помине не было: «Может, мы обсудим этот вопрос не на уровне «домохозяек»? Я сказал «домохозяек», хотя слово «домработниц» вертелось у меня на языке. С ним вышло бы обидней, хотя и этого оказалось достаточно. Она умела держать удар и проглотила мои слова. Однако всё проходило прилюдно. И пошло-поехало.
Оскорблённое женское самолюбие не сравнишь с мужским. Мужчины поругались, грохнули по столу кулаками, послали друг друга, как говориться «вдоль забора», и дальше по делу. А женщины… Не даром сказано, что если бы войны велись женщинами, они бы закончились полным уничтожением. Женщины последовательны. И у нас началось последовательное расхождение.
В Ницце был этому очередной поворот. Но в тот вечер мы этого не чувствовали. Мы возвращались ущельями местных улиц в тумане подпития. Где-то пересёк нам дорогу битком набитый автомобиль, и за рулём была эта самая «девушка моей мечты». Я и случайный попутчик из нашей группы выбирались наугад лабиринтами ступенчатых улиц. Дома торопливо спускались к морю, теснились по сторонам, оставляя узкий проход пешеходам. Мы зашли в какую-то ярко освещенную фруктово-винную лавку с непривычным для нас стандртным набором специй и овощей, консервов, напитков и вин, удивляясь, что всё здесь не так, как у нас, взяли по баночке пива и пошли дальше, и эхо вторило нашим шагам и русским взлётам речи.