Ведь не бывает у людей НАСТОЛЬКО чистых намерений! И вся ирония
в том, что у меня их и нет.
— Господин Пирогов, займите место среди прошедших первый этап, —
велел главврач. — И постарайтесь… — он скривился. — Не разочаровать
нас на практической части.
В его голосе прозвучала лёгкая, почти незаметная угроза. Похоже,
он из тех, кто не любит аномалии и сюрпризы. А я только что стал
самой большой аномалией в истории их отбора.
Чувствовалось, что главврач намерен доказать себе и всем
присутствующим, что я просто обманщик.
Проходя через расступившуюся толпу к месту для прошедших
испытание, я чувствовал на себе десятки взглядов. Восхищённые,
подозрительные, откровенно враждебные.
— Это подстава, — услышал я чей-то шёпот. — Наверняка артефакт
сломался.
— Да какая подстава, ты свет видел? У меня до сих пор в глазах
слепит, — отвечал ему второй.
— Да что вы городите? — шикнул третий. — Он точно подделал
результаты.
Я бросил на эту группу суровый взгляд, и они замолчали. Пусть
попробуют доказать свои слова, и посмотрим, что у них выйдет.
Ничего. Разве что слухи распустят.
В секции для прошедших испытание меня встретили настороженным
молчанием. Никто не хотел стоять рядом — то ли из-за презрения к
«подделанным» результатам, то ли из опасения, что на фоне моих
достижений их собственные покажутся жалкими.
Только один человек не отводил взгляда. Молодой мужчина лет
двадцати пяти, в дорогом костюме от известного портного, с
массивным перстнем на пальце — явно отпрыск какого-то влиятельного
клана. Он смотрел на меня с плохо скрываемым презрением.
— Любопытное представление, — сказал он, подойдя ближе. Его
голос был ровным, но в нём звенел металл. — Михаил Волконский.
Возможно, вы слышали о нашей семье.
— Нет, — честно ответил я.
Его левый глаз едва заметно дёрнулся, но он быстро взял себя в
руки и спросил:
— Скажите, Пирогов, как вам удался этот… фокус?
— Никакого фокуса. Просто положил руку на артефакт.
— И он засветился как пожарная сирена, — в его голосе сквозил
неприкрытый скепсис. — Простите, но я не верю в подобные сказки.
Особенно когда эти чистые намерения у безродных бастардов.
О, а этот не теряет времени. Сразу обозначает территорию и
пытается уколоть побольнее. Что ж, похвально.
— Ваше право, — пожал я плечами. — Артефакту ваше мнение
безразлично.