Так продолжалось минут десять – пятнадцать, пока к площади не прибыло подкрепление на пожарных машинах. Новые участники инцидента развернули брандспойты и принялись поливать митингующих водой под большим напором. Первые ряды снесло назад, люди барахтались в лужах, едва ли не захлебываясь. На асфальте лежали затоптанные, у кто-то была разбита голова, кто-то и вовсе лежал в луже собственной крови.
Неожиданно раздалась автоматная очередь. Люди замерли. Омоновцы наоборот принялись хватать каждого и волочить к машинам. Никто уже не оказывал сопротивления: слезоточивый газ, раны и высокий напор воды свое дело сделали. А еще инстинкт самосохранения – никто не хотел поймать шальную пулю.
Алексей, все это время благоразумно просидевший под сценой, попытался вылезти и ретироваться, но кто-то из бдительных милиционеров схватил его за локоть.
– Куда, щенок! – прокричал страж правопорядка и откинул мальчика своему напарнику. – В машину его!
– Отпустите! – прохрипел Алексей, морщась от боли – омоновец выкрутил ему руку так, что невольно навернулись слезы и стало тяжело говорить.
– Пошел! – прикрикнул милиционер и ударил мальчика дубинкой по затылку.
Алексей закричал, упал на асфальт, но грубые руки подхватили его и потащили к милицейскому «УАЗу». Пощупать голову у Алексея возможности не было – руки были крепко заломлены за спину – но он ясно чувствовал, что на затылке сочится кровь. Мальчика принял еще один милиционер, быстро обыскал, ничего не нашел и бесцеремонно втолкнул его в салон машины.
– Не рыпайся, щенок, – пресек он все попытки сопротивления, выставив против мальчика пистолет. – Пристрелю как тварь!
Алексей со стоном откинулся спиной к стенке салона, вскрикнул – затылок пронзила молния боли – и потерял сознание. Очнулся он уже в Дежурной части милиции.
* * *
– Подъем! – прокричали чуть не над ухом и больно пнули в бок. – Подымайся!
Алексей открыл глаза – над ним стоял милиционер с автоматов наперевес. Судя по погонам – младший сержант.
– Очнулся! – удовлетворенно сказал кому-то милиционер.
– Раз очухался, значит, и говорить будет, – произнес появившийся из ниоткуда пожилой сотрудник милиции с майорскими звездочками.
Младший сержант рывком поднял мальчика с пола и усадил его на стул. Майор сел напротив.
– Ну как, пацан, навоевался? Напротестовался?