Я повернулась к луне, задаваясь вопросом, что делать. Молодая, она походила на острый серп, и ужасающие до тошноты мысли нахлынули снова.
Осмотрела комнату. Кресло, поблёскивающее стекло бутылки и бокала… Вспомнила, что видела в ванной ножницы. Сама не заметила, как перебралась на постель. Прислушалась к размеренному дыханию Рафа и подвинулась ещё ближе. Нет, не смогу я. Даже из-за сына не смогу. Один раз я уже попыталась. Охваченная отчаянием, выстрелила в него, а следующие несколько часов выпали из памяти. Помнила только, как ударился о пол выпавший из руки пистолет и как Раф приказал охране схватить меня. Ещё кровь на его рубашке и наполненный яростью взгляд.
Рафаэль вдруг открыл глаза. Я отпрянула и в секунду оказалась прижатой к постели. Лежала навзничь, а он нависал сверху и пристально смотрел на меня.
— Не надейся, — сказал он сипло.
— На что? — выдавила я.
— Что прикончишь меня и получишь мальчишку.
Его глаза чернели в темноте, волосы падали на лоб. Я боялась пошевелиться, боялась дышать. Сорочка соскользнула с плеча под его пальцами. Раф провёл по моим ключицам, сдвинул ткань ещё ниже, до самой груди.
— Скажи мне, Камила, — вкрадчиво, с опасными нотками, заговорил он, — почему под красивой обёрткой частенько скрывается дрянная начинка? Самые красивые цветы зачастую ядовитые, а то и жрут мух, самые красивые женщины — грязные.
— А красивые с виду мужчины зачастую мудаки, — переборов страх, ответила я. — Почему?
На его губах появилась и исчезла кривая усмешка. Сорочка сползла ещё ниже, и Раф дотронулся до моей груди. Я вжалась в постель. Втянула живот и затаила дыхание в тщетной попытке отстраниться от него. Почти не касаясь, он очертил мой сосок и при этом неотрывно смотрел мне в глаза. Его пах становился всё твёрже, а мне хотелось исчезнуть, но я даже взгляда отвести не могла.
Раф сдвинул сорочку со второй груди и посмотрел ниже, больше не дотрагиваясь до меня. Рывком поднял обратно и схватил за плечо.
— Место! — рявкнул он.
Я слетела с постели прямо на скомканное у постели одеяло. Кровь стучала в висках, сердце отбивало тяжёлые удары. Ничего не соображая, уставилась на Рафаэля. Он поднялся и, настежь открыв балкон, вышел на него. Как был — в одном нижнем белье.
Комната наполнилась холодом за несколько секунд. Я подтянула сорочку, укрылась, а Рафаэль всё стоял на балконе и, казалось, плевать ему было на то, что январь в этом году выдался как никогда морозный. Может, у него не только сердца нет? Может, он вообще ничего не чувствует?!