Я села на табуретку, дверь входная стукнула, и Алекс оглянулся. Я даже плакать не могла. За сегодняшний день у меня рухнул весь мой мир. Я вспомнила про похороны отца, поднялась и пошла в комнату собирать вещи. Бывший возлюбленный шел за мной:
— Мила, прости, ты же понимаешь, что так нужно было. Мы с ней не встречаемся.
Я механически открыла чемодан и начала собирать вещи. Он схватил меня за руку:
— Что ты делаешь? Куда ты собираешься? Я же сказал, что у нас не может быть ничего серьезного. — Оставь меня в покое!
Я расплакалась, слезы сами лились по щекам и капали в открытый чемодан. Он погладил меня по спине:
— Прости, я люблю тебя.
Я оттолкнула его руку и покачала головой.
— Мила, прошу тебя, прости. Не уходи. Я больше не буду тебе изменять.
Внутри меня росло негодование. Хотелось врезать ему по его наглому лицу. Неужели человек делает гадость и думает, что можно просто попросить прощение и все пройдет? Рана затянется и шрама не останется. Я захлопнула чемодан и пошла на выход. Он схватил меня за руку:
— Я тебя никуда не пущу.
И тут меня накрыло. Папа, измена. Слезы потекли, я посмотрела на него и прошипела:
— Отпусти. Я уезжаю на похороны. Вещи потом соберу, когда вернусь. Видеть тебя не хочу больше.
Он побледнел, глаза забегали:
— Я же не знал.
Я дернула руку, вышла из комнаты, обулась. Схватила куртку с вешалки и зашагала на выход.
— Мила, я же не знал, — услышала я на лестничной площадке.
Я спустилась вниз, машина с девочками как раз подъехала к подъезду. За рулем была Валерия, Сонька сидела рядом. Я кинула чемодан на задний диван и молча села сзади. Никто не спрашивал ни о чем, я не стремилась поделиться с ними. Мы сестры и нам сейчас очень тяжело и плохо всем.
Самолет набирал высоту. С нами поехали близкие подруги моей младшей сестры. Это единственные люди, которые решили нас поддержать в нашем горе.
Я сидела между двумя старшими сестрами. Валерия отвернулась к окну, она о чем-то думала и молчала.
Мария наклонилась ко мне и спросила:
— Алекс не смог поехать?
Я посмотрела на нее и сжала губы. Мне не хотелось рассказывать ничего, я чувствовала себя преданной. Она сжала мою руку.
— Маш, можно я к тебе перееду?
Она внимательно посмотрела и кивнула:
— Вернемся, я помогу забрать тебе вещи.
Я закрыла глаза и откинулась на сиденье. Отмахнуться и забыть то, что он сделал, я не могла. В груди огненным клубком горела обида. Слезы тихо покатились по щеке. Я быстро достала салфетку, вытерла щеки, глаза и надела темные очки.