- Нет, идем вместе. Если Элиз попросит, тогда я с ней уединюсь, - ответил я и по мере приближения к ней все более понимая, что именно не так с сестрой Майкла: ее губы опухли, а лицо было в синяках, кое-как скрытых кремом.
Миссис Барнс стояла у начала школьного двора, глядя на меня и держа дорожную сумку. А потому вдруг бросилась ко мне. Очки слетели с ее лица, упали на землю, а сама Элиз уронила голову мне на грудь и затряслась в рыданиях.
- Элиз! Элиз, пожалуйста успокойся! Где это случилось с тобой? Здесь, в Москве? – я прижал ее к себе поцеловал в щеку, потом едва касаясь опухших губ.
- В Эшере!.. – еле выговорила она, давясь рыданиями. – В чертовом, проклятом Эшере! Я убила одного. Потом еще и еще! Я бы убила их всех к чертовой матери, если бы не спешила к тебе! Теперь мне нельзя в Британию. Меня ищет полиция. Какой-то их GST и сам герцог Уэйн. Все меня ищут. Я особая преступница, Алекс. Разве не знаешь?! – скривив губы, она посмотрела на меня с удивлением.
- Так, идемте в мой эрмик, - решила Ковалевская, решительно взяв под руку миссис Барнс. – Элиз, не надо здесь. У меня в «Олимпе» большой задний диван, так успокоитесь и все расскажите.
-Да, идемте, - согласилась Элизабет, сделала несколько шагов и остановилась. – Алекс, вот самое главное…
Я поднял ее очки, за которыми она прятала глаза и синяки вокруг них. Одно стекло увы, треснуло. Баронесса поставила сумку на выступ фундамента школьной ограды, и с минуту ковырялась в ней, наконец извлекла тубус.
- Вот, я все-таки смогла, мой демон, - она сняла крышку и осторожно извлекла древний свиток. На землю упал какой-то желтый листок, исписанный на английском. – Это он?
- Элиз!.. Ты украла у Уоллеса настоящий свиток?! – у меня даже в горле пересохло. С каждой минутой я все яснее осознавал какие непростые приключения выпали на долю миссис Барнс из-за моей прихоти.
- Разве ты не знал? Я думал, ты видишь многое, происходящее со мной, - она подняла упавший листок и тоже протянула мне.
- Да, Элиз, это он, - едва касаясь пергамента, я разглядывал его, схему ключа Кайрен Туам и блеклые иероглифы. Значение некоторых из них я уже знал после перевода Свидетельств Лагура Бархума. Свиток, который я держал руках, был так стар, что даже могучие заклятия сохранения не спасали его от разрушения беспощадным временем. От неосторожного движения пальцев сухой клочок тут же отломился от него. – Элиз, дорогая, эта вещь поистине бесценна! Ты очень рисковала! Зачем ты забрала ее? Дай тубус, - я очень осторожно свернул свиток, чтобы убрать в футляр.