- Как любезно с твоей стороны. Предложил бы скрепить его поцелуем, но знаешь… Артемиде я не изменяю даже в таких мелочах, - я почувствовал желание закурить. Волнения не было, но все-таки эмоции играли.
- Ты говоришь о верности?! – Гера рассмеялась, искры сверкнули в ее глазах. – Я как-нибудь напомню тебе об этих словах. Но сейчас не об этом. Я пришла говорить о мире и готова признать свою вину. В самом деле, Астерий, я была не права. Тебя я слишком недооценила. Конечно, я не должна была думать, что ты просто смертный. Ведь ты совершенно иной. Теперь я это всецело признаю.
- Сколько мудрости в твоих словах, Величайшая! Пожалуй, ее почти так же много, как и лести, - я достал «Никольские» и сказал, повернувшись к настороженной миссис Барнс: - Элиз, тебе этот разговор будет не интересен и непонятен. В самом деле, прими пока душ, если не передумала.
- Ты посмотри, какая наглая дрянь! – Гера даже обернулась, когда Элизабет совершенно бесстрашно прошла в шаге от нее.
- Не надо оскорблять мою подругу, - предупредил я, удивленный необычным спокойствием баронессы. Обычно люди так себя не ведут, тем более в присутствии Геры.
- Не той ли самой подруги, из-за которой ты был в ссоре с Лучницей? - усмехнулась жена Перуна. Называя ее «Лучницей», она проявляла заметное пренебрежение к Артемиде.
- Дорогая, я не понимаю, ты пришла поссориться со мной или все-таки заключить мир? Давай сразу определимся. Во-первых, в отношениях с Небесными я давно не верю в добрую волю и бескорыстность. А, во-вторых, я особо не верю, что ты пожаловала лишь для того, чтобы признать, что ты была не права и немного польстить мне. Давай сразу к делу. С чем пожаловала? – открыв створку окна, я прикурил.
- Хорошо, Астерий. Если ты такой нетерпеливый и не желаешь просто поговорить со мной, то давай сразу к проблемам, - она подошла к столу, взяла за спинку стул и села на него, повернувшись ко мне. – Я знаю, ты очень недоволен Лето. И вполне согласна с тобой: она ведет себя некрасиво по отношению к тебе. Твои огромные усилия, твою помощь в ее возвышении она принимает как должное. Она тебя считает жалким смертным, который обязан исполнять ее волю.
- Постой, постой, Величайшая, вот все это что ты сказала, разве не относится к самой тебе? – я выпустил длинную струйку дыма.