Под ложечкой закололо. Что, мне придется быть перед ним в купальнике?
Стараюсь пока не думать об этом, и так много источников стресса. Надеваю белое легкое, но скромное платье с шитьем, закалываю волосы в пучок, направляюсь к шале Каримовых, изрядно поплутав и несколько раз попросив о помощи у персонала. В отличие от Галины, я живу в гостиничной части, а не в отдельном доме вместе с ними, что неимоверно радует.
Когда вхожу на террасу, сердце невольно сжимается. Идиллическая картина — идеальная Эльмира в известном брендовом платье с большими черными бантами на плечах, Амир в белоснежной футболке-поло и летних мокасинах, ребенок в кресле для кормления. На вид просто картинка с обложки. Любящая семья на отдыхе… Что может быть прекраснее? И я даже зависаю на мгновение в этой обманчивой неге, от которой по сердцу царапают кошки, как бы мне ни было обидно и неприятно от этого предательского ощущения. Но когда Амир обжигает меня своим горячим взглядом, в котором сейчас, как это ни странно, так красноречиво читается интерес, я возвращаюсь в свою странную реальность…
— Присаживайтесь, Мария, — приветливо говорит Эльмира, отрываясь от телефона на минутку, — мы вас заждались.
Амир допивает свой кофе и продолжает буравить меня глазами, когда я сажусь напротив. В голове гудит от смущения.
— Приятного аппетита, Мария, не буду вам мешать, — делает один щедрый глоток и оставляет нас с хозяйкой. Я, наконец, выдыхаю.
Есть совсем не хочется — и потому я быстро расправляюсь со своим кофе и круассаном, перехватывая малыша у Галины.
Мы дружно идем на пляж. Амир остается в шале, уходя в телефонные звонки. И мне даже удается немного выдохнуть.
У моря еще нежарко и очень приятно. Вода как парное молоко, солнце только ласкает. Артуру определенно нравится копошиться в песке — и я с удовольствием помогаю ему строить папасочки.
Галина тоже расслабляется. Видно, что море нас всех незримо преображает и расслабляет. Вот что означает сила стихии.
— В молодости с мужем часто выбирались в Сочи, — даже начинает она неспешные праздные откровения только для меня, расслабленно лежа на шезлонге рядом, — но там все иначе было. За каждое койко-место нужно было бороться, как за пядь земли на поле боя. А здесь вон какое уединение… Вот что значит сервис и роскошь…
Мне не с чем особо сравнивать. У нас с мамой не было денег даже в Сочи выбраться — и потому я просто могу взирать на эту роскошь и хотя бы радоваться тому, что не завидую ей. Вот что-что, а это меня точно не трогает.