Вот в это время нам и предложили провести неделю в реабилитационной палате. Когда только-только сняли гипс, казалось, что тело, то, что было под гипсом, принадлежит инопланетянину. Оно было какого-то серо-синего оттенка, с частично прилипшими кусочками гипса и пахло сыростью и потом, да много чем. Я протирала Ваньку влажными салфетками, а он блаженно щурился, впервые за месяц имея возможность почесать ножку, бок, да вообще всё тело, что было под гипсом.
Я протирала, Ваня болтал без умолку, а Саша просто лежал. Ему тоже сняли гипс два дня назад, только его мама к нему не пришла. Она, наверное, вообще была не в курсе изменений в состоянии сына. Она была озабочена тем, как бы её сожитель не сел за то, что избил её же сына. Избил так, что мальчишке от пяток и до пупка наложили гипс единым куском, а ещё на правую ручку от кончиков пальцев и до плеча.
Я, увидев, что мальчишка отвернулся к стене, поняла, что он тоже нуждается в таком же вот обтирании. Но как ему это предложить? Я видела взгляд этого восьмилетнего мальчика. Это был взгляд взрослого человека. Как не обидеть? Как не унизить, предложив помощь? Выручил меня тогда Ваня, он тоже видел, что Саша отвернулся, а потому специально громко спросил:
- Мам, а у тебя есть ещё салфетки?
- Да, есть. Зачем тебе?
- А у Саши закончились. Да, Саш?
Мальчишка резко повернулся и пристально на нас посмотрел. Видно, не увидел ничего такого, что могло бы его обидеть, потому кивнул соглашаясь.
- Саш, а хочешь, я тебе помогу? Самому же неудобно пальцы на ногах протирать.
"Неудобно" - это было не то слово. "Невозможно" подходило больше. А потому ребёнок со взглядом взрослого человека молча кивнул, соглашаясь и разрешая мне предложить ему свою помощь.
Мальчишки за неделю, проведенную в одной палате, очень сдружились. Ваню выписали через неделю, а Саше предстояло там провести ещё две. Они обменялись номерами телефонов и созванивались до сих пор, а потому я спросила у сына:
- Вань, как там дела у Саши? Давно вы с ним говорили?
Сын помрачнел.
- Перед поездкой...
- Да? И как у него дела?
- Его в детдом забрали. Он сказал, что отчима посадили, а маму его к нему не пускают.
В его ситуации это был не самый плохой расклад. Только вот как объяснить это ребёнку. Он же рос именно с такими родителями. Да, моральными уродами, но других он не знал.