А потом…
- Ау… ау… у… у… у…
Я опускаю глаза и замечаю слабое копошение у своих ног.
Сквозь пелену слёз не сразу различаю очертания белого на белом подоле своего платья.
Опускаюсь на колени и поднимаю с пола щенка.
Он благодарно лижет мне шею, обдаёт жарким дыханием.
Прижимаю к груди, медленно поднимаюсь вместе с ним. Тяжёлый…
Крохотная жизнь, которую мать заслонила собой от смертоносной стали.
Крохотная надежда на то, что не всё ещё потеряно в нашем жестоком мире, в котором почти умерло всякое волшебство.
Протягиваю его Вольфреду. Его потрясённый взгляд, когда одной рукой, не выпуская из правой меча, прижимает к себе своё последнее сокровище.
- Уходи. Тебе теперь есть что спасать, кроме собственной жизни.
А у самой уже слёзы в три ручья. Ничего не могу с собой поделать. Просто стою и реву как дура, и пытаюсь запомнить его получше.
Тяжёлые шаги уже вошли в витражную галерею. Ну что же ты медлишь!
Смотрит на меня пристально потемневшим взглядом.
- А ты? Что, вернёшься к своим… - осекается. Не знает, какое слово подобрать. Нет таких слов, которые вместили бы всю его ненависть к этим людям. А я… для него я одна из них.
Улыбаюсь сквозь слёзы и качаю головой.
- Думаю, после всего они меня просто убьют. Но мне всё равно. По крайней мере, успею прикрыть твой отход. А теперь пожалуйста! Иди. Не может быть, чтобы из дворца не было другого выхода… зная паранойю твоего отца…
Всё ближе шаги.
А Вольф смотрит на меня так, будто принимает какое-то решение.
И в конце концов, в глазах появляется такой стальной блеск, что я понимаю – он его принял.
Вдевает меч в ножны.
А потом, всё так же прижимая к себе затихшего щенка левой рукой, правой тянется ко мне и стальным обручем сжимает моё запястье.
Разворачивается и тащит за собой так, что едва не падаю.
- Но… ты…
- Заткнись! Лучше со мной не разговаривай какое-то время, - цедит сквозь зубы.
Ошарашенная и сбитая с толку, я послушно иду за ним. Учитывая разницу в росте и ширине шага, фактически бегу. Кое-как подобрав юбки, рискуя каждую секунду наступить на дурацкий подол свадебного платья.
Господи, как же хорошо, что я по крайней мере догадалась надеть ботинки!
Потому что Вольфред тянет меня прямиком к винтовой лестнице башни.
И мы начинаем спускаться вниз.
И вниз.
И ещё ниже.
И в конце концов, я понимаю, что мы пропускаем выход к витражной галерее, и под яростные выкрики заметивших нас преследователей начинаем спускаться куда-то ещё глубже.