Или останусь лежать здесь, рядом с ними. Подбитой птицей в окровавленном белом оперении.
Скрипит дверь. Распахивается медленно.
Я вздрагиваю. Звук, с каким открывается эта дверь, мне до боли знаком. Но голос, что раздаётся из дверного проёма, кажется кощунством.
- Пропустить!
Красивые карие глаза Мутари цепко смотрят на меня из полумрака с маслянистым блеском. Замечаю, что рука у него до сих пор на белой перевязи. Прохожу мимо всех остальных к нему и переступаю порог – как кладут голову на плаху осуждённые.
- Наконец-то ты ко мне пришла, детка! Я уже заждался, - вкрадчиво добавляет Мутари, закрывая за моей спиной дверь.
- Была занята. Болтала о том о сём с мастером Локом, - невозмутимо отвечаю я.
А у самой сердце, кажется, оторвалось и упало куда-то, и больше я никогда-никогда не найду его и не смогу поставить обратно.
В стену вбит крюк. От него тянутся цепи. Каждое звено искрится зелёной магией. Фирменной магией Магистериума. Это не просто оковы… они лишают узника, прикованного ими к стене, возможности сопротивляться.
Им было мало опоить. Колоссальная сила Вольфреда, его уникальная ледяная магия – они боятся её до дрожи. И нашли способ сковать.
Я позволяю себе лишь доли секунды.
Лишь доли секунды промедления, посмотреть на того, кого люблю. Потому что за спиной – Мутари. И его глаза, как глаза ядовитой кобры, впиваются вне в спину и ждут малейшей оплошности с моей стороны.
Вольфред сидит на полу, прислонившись спиной к стене. Его голова бессильно свесилась, руки скованы цепями и безвольно лежат на коленях. Кровоподтёк на лице. Мутари бил его. А он ничего не мог ответить. Я чувствую по тяжёлой ауре, что Вольф всё ещё под диким, тёмным хмелем зелья, которым его накачали.
- Пришла посмотреть на своего любовничка? – глумливо усмехается Мутари.
- Почему бы и нет, - равнодушно отвечаю я. – В конце концов, это задание стоило мне многих усилий. Приятно теперь посмотреть на результаты трудов.
Вольфред дёргается всем телом, как от удара.
Медленно-медленно поднимает голову.
И я вижу устремлённый на меня светло-голубой взгляд. В нём сквозь дымку опьянения проступает постепенно осознание. Как будто медленно-медленно осыпаются осколки витражей. Да, милый! Эти краски были всего лишь красивой иллюзией. Я с самого начала не имела на них никакого права.