На шее друга красовалось яркое красное пятно, которое тянулось длинной линией. Медсестра предлагала наложить бинт на шею, чтобы скрыть его, но парень лишь отмахнулся.
Все время, что мы шли к медпункту, Вадик пинал ногой все, что попадалось ему на пути, проклиная Смерча и всех «его дружков». Лишь в кафетерии при огромной толпе он смог хоть немного успокоиться. Пинать стены и громить мебель не стал, но проклинать и нецензурно высказываться продолжал.
– Мне кажется, что уже все всё знают, – Настя прикрылась волосами, выглядя смущённой. – На нас все так смотрят.
Я скосила глаза на студентов и перехватила пару заинтересованных взглядов, которые были направлены на наш столик.
– Они всегда так смотрят, – пожала плечами, чувствуя неловкость.
– А я все же думаю, что дело в тебе… – несмело опровергла девушка мой хлипкий довод.
Мне хотелось разубедить ее и ответить, что это не так, и что она не права, но не успела я и слова сказать, как услышала звук приближающих шагов, а за ним тишину, которая наступила в помещении.
Тень нависла над нашим столиком, перекрывая свет из окон.
Подняв голову, я столкнулась лицом к лицу с Ником и его компанией, которые нависли над нами со зловещими улыбками на лице.
Что они здесь делают?!
За все то время, что мы здесь учимся, парень и остальные его приспешники, ни разу не появлялись в столовой. Никита всегда говорил: «Это место для ущербных», поэтому мы ехали ресторан обедать. Несмотря на то, что перерыв длился всего двадцать минут. Мы всегда опаздывали. Только кого это волновало?
Я училась на курс младше и возвращалась на занятие в одиночку в отличие от других, которые учились все вместе. И чувствовала каждый раз себя неловко.
Поэтому я была уверена, что его появление здесь точно не связано с тем, чтобы взять салат в тарелке и компот с прилавка.
Он пришёл по мою душу.
– Обедаем? – безэмоционально спросил мой бывший друг, а затем взял мою тарелку с овощным салатом и, поднеся её к носу, демонстративно поморщился.
Возмущение застряло у меня в горле.
– Выглядит, как помойные отходы, – произнес позади женский голос.
Ухмылка на лице Арины была слишком жесткой, а в глазах пылала ненависть.
– А почему «как»? – Арафеев поддакнул словам девушки. – Это и есть блевотина.
Я лишь молчала, беспомощно глядя на тарелку, не зная, как поступить.