Глава 3
И вот уже понедельник
Казалось, что я просто моргнул – и вот уже понедельник. А вот и я сам. Стою перед входом в супермаркет, постукиваю о тротуар своим красным мячиком. Я понятия не имел, чего ждать от первого дня на работе. Просто радовался, что заполучил ее. Волнения особо не испытывал – впрочем, щенячьего восторга тоже. Просто был готов приступить. Нужен опыт и нужны деньги. Направляясь к дверям, прихватил с собой несколько продуктовых тележек, брошенных на улице покупателями, – чтобы с первых же минут произвести хорошее впечатление.
– Эй, паря! – окликнул меня какой-то чернокожий старикан. Он сидел неподалеку от входа перед шахматной доской.
– Э-э, простите? – отозвался я.
– Где ты сегодня? – спросил он, хитровато улыбнувшись.
– Это вы о чем, старина?
Он подхватил красного коня, переставил его вперед и вправо и опять вопросил, на сей раз более настойчиво:
– Итак, где ты? Где мы? В данный момент.
– Э-э… Да вроде в супермаркете.
«Дедок-то явно с приветом», – подумал я.
– Какая жалость… Ну ладно, поговорим, когда ты на самом деле вернешься.
Он опять опустил взгляд на доску, подхватил коня, передвинул его вперед и вправо.
– Как скажете, – промямлил я, почему-то почувствовав себя слегка неуютно. Да и не видел я еще, чтобы кто-то играл в шахматы сам с собой. Интересно, что еще он может отчебучить?
Сквозь прозрачные двери я заглянул с улицы в магазин. Покупателей было немного. Один из них стоял, стискивая в пальцах чашечку из кофейного автомата. Подносил ее к носу, нюхал пар, раздувая ноздри, что-то бормоча про себя. Когда кто-нибудь подходил к дверям и они автоматически разъезжались, я слышал его тихий шепот: «Кофе, кофе, кофе, кофе!!!» Ну вот, а этот на кофе зациклился.
Осмотревшись, я увидел и остальных, в том числе Теда Дэниелса, который приветствовал покупателей.
– Здравствуйте, друг мой, заходите, добро пожаловать! – повторял он все с той же приклеенной улыбкой, которая тоже вызвала у меня какое-то тревожное чувство.
Сам не пойму, почему его поведение все больше меня раздражало – эта улыбка уже даже и не воспринималась как улыбка: создавалось впечатление, что у него и губ-то нет, одни зубы. Нельзя же постоянно чему-то радоваться! За этой улыбкой – а скорее оскалом – проглядывало что-то темное. Единственный раз, когда я застал его без этой улыбки, – это когда он ел. Тогда он улыбался лишь в промежутках между тем, как откусывал и глотал очередной кусок. Что-то с ним было не так. Еще один зацикленный – только на своей работе.