Она могла себе позволить и большее: родители ни в чём ей не отказывали, а отец хорошо зарабатывал, но Мэри была большой двадцатисемилетней девочкой и жила на свои доходы.
Эмма наверняка глотала бурбон.
— Новость живёт две недели, — сказала она, промочив горло. — Мы взялись спустя два года, когда все про Шевалье давно забыли не для того, чтобы мелькнуть жалкой заметкой на последней полосе. Мы должны заявить о себе. Понимаешь, что это значит?
— Понимаю, Эмма. Но три дня это слишком мало для такого закрытого человека как Илиас.
«Его всю жизнь будешь разгадывать и не разгадаешь», — неожиданно подумала Мэри и тут же набила в заметках, чтобы не забыть куда-нибудь вставить: «Он бездонный»
— Дай мне время, — ответила она редактору. — Обещаю, будет тебе история. Шикарная. Охуенная. Твои домохозяйки обкончаются, — улыбнулась Мэри. — И не только они. Отправь меня в Россию.
— Куда?! — выдохнула Джонсон. Поперхнулась. Закашлялась. Но довольно быстро пришла в себя. — Что к родным корням потянуло?
— Угу, хочу бабушкину могилку навестить, — усмехнулась она.
Родители Марии были эмигрантами в первом поколении. Отца пригласили на работу в США, в Кремниевую долину, и он остался. Мама приехала с ним. Мэри родилась уже в Америке.
В том, что хорошо говорит по-русски она ни Илиасу, ни Соломону, конечно, не призналась, но именно благодаря этому ей удалось узнать и услышать больше, чем она хотела сообщить главному редактору. Намного больше.
Сейчас ей неожиданно пришло в голову: а не потому ли Эмма взяла её на работу, что уже тогда думала про её знание русского языка и месье Шевалье с его русскими корнями. Уже тогда планировала, для чего использует Мэри, поэтому и приняла, и держала, и…
— Надолго? — спросила Эмма с подозрением. — Разве господин Шевалье сейчас не в Египте?
«Господин Шевалье, может, и в Египте, но мне нужен не он», — посмотрела Мэри на фотографию мужчины на экране ноутбука.
Словно выточенное из камня суровое лицо. Умные серые глаза.
— Как получится, — ответила она Эмме.
— Только если за свой счёт, — отрезала та.
«Ну за свой, так за свой», — не очень расстроилась Мэри.
Даже наоборот: поездка за свой счёт означала, что она вправе распорядится полученными сведениями по своему усмотрению и ничего не должна редакции, раз та ей не платит.
Мэри готова была полететь в любой город мира, где ей назначит встречу Платон Прегер, но он пригласил её к себе, значит, она летит в Россию.