— Хирургом. Да, — подтвердил Ярослав.
— А третий был циркач.
— Точно, — вздохнул большой босс. — Я поступил в цирковое училище. Кстати, достаточно успешно проучился там три месяца.
— А что так мало проучился циркачом? — нахмурился Миронов.
— Ёб… Ну… Упал, когда красил купол церкви в Химках… Петра кажется, и Павла.
— Красил Петра и Павла?
— С них упал.
— И? — Мишка встревоженно, с искренней обеспокоенностью, смотрел на старого друга.
— С лесов строительных. И сломал ногу. Девочка молоденькая из прихожан скорую мне вызвала и навещала в больнице. Я её прямо там, в больнице всего лишил: чести и достоинства. Сама просила. Гомер злой, он же по понятиям и по церковным тоже. Так что, через девять месяцев у нас с девочкой родился сын Сашка.
— Ты – мужик, женился.
— И я жалею, — Ярослав плакал, продолжал чокаться с Мишкой, — я жалею, что у меня всего лишь один ребёнок, и моя девочка не дожила до пятидесяти.
— Не реви! Все мы там будем… хрен ли бояться.
— Без девочки, — рыдал Ярослав, — одинокий. Хоть и сын есть, внук родился, и деньги рекой… Там у меня другая жизнь, там я другой.
— О! У меня там сестра. Помнишь Светку?
— Маленькая, толстенькая, в белом фартуке?
Ярослав тихо посмеялся, хищным таким, пронзительным взглядом посмотрел наверх: никто к ним не заглядывал. Залпом осушил гранёный стакан, закусив вкусным огурцом.
— Вот она в Москве живёт.
— Как в Москве? С кем она живёт в Москве?
— Сейчас одна, — не понимал ничего Мишка, и закинул свой стакан в рот. Самогон будто тяжёлый, перевесил, и Миронов начал падать назад.
— А-а, — посмеялся Ярослав, усаживая друга обратно одной левой. — Взрослая должна быть. Пупсик в фартуке, никогда не забуду.
— Она тебя даже не вспомнит.
— Вспомнит! Такое не забывается! — возмутился Ярослав.
— Без работы сидит. Найди ей работу, Ярик!
Ярослав Васильевич пошарил во внутреннем кармане своего дорогого пиджака из костюма total black, известного кутюрье. И в этот момент был даже счастлив, что Мишка не в курсе, что за одежда на нём. Не хотел терять этот маленький уголок счастья, в который можно сбежать часов на шесть, нажраться вот так и вернуться к своей обычной жизни, в Москву.
— Пупсик в фартуке не должен оставаться без работы, — тихо прохрипел он, расстегнул карман на рубашке пьяного Михи и положил туда золотую визитную карточку. — Пусть пупсик позвонит мне. Я устрою её на любую в принципе работу.