Кружка, подаренная тем самым Олегом, просто полетела на пол из моих рук, разбиваясь осколками моего собственного разочарования.
– А-а-а! – заверещала Ася, отскакивая подальше. – Ты что творишь?!
– Избавляюсь от лживого прошлого, – и полезла в шкаф с тарелками.
Коричневые дорогущие тарелки, которые я сама так старательно выбирала для этой квартиры, прекрасно сейчас бились о кухонную плитку.
– Ты что… ты совсем с ума сошла?! – негодовала стерва.
– А тебе какая разница? – угрожающе развернулась я к этой змеюке с глубокой стеклянной миской в руках. – Ты, что ли, это покупала? Нет. Поэтому закрой рот, приживалка! – я тоже умела бить словами.
– Что? Как ты меня назвала?! – Ася хотела было подойти ближе, но я схватилась за любимую сковороду.
– Лучше не подходи, не доводи до греха, – сейчас, пылая гневом, я была готова на многое.
– Рехнулась? Да я тебя засужу! – Судом мне сегодня угрожали уже во второй раз – смешно. – Ворвалась в чужую квартиру. Кто ты такая вообще? Теперь никто! В почти тридцать одиночка. Остались у тебя только одни любимые отчетики, – начала звонко смеяться Ася, змеюка, что пробралась так близко и умела задеть. – А у нас с Олегом будет се-е-емья.
И она показательно ласково погладила свой живот. Сковорода упала из моих рук. Сейчас польются слезы…
– Так, все, – ворвался внезапно на кухню Элан, – Эля, нам пора.
Мужчина обошел ошарашенную девушку, которую еще минуту назад ликовала из-за победы всей своей жизни, и подошел ко мне, аккуратно приобнял за плечи.
– Э-э, вы кто? – стушевалась Ася, а Элан тем временем уже начал выводить потерянную меня из кухни.
На Асю мы специально не смотрели и, просто забрав мой чемодан и сумки, двинулись в коридор.
– Я спрашиваю, вы кто такой вообще? – последовала за нами заинтересованная Ася.
Элан не ответил. Он вообще будто не замечал блондиночку в голубом халатике, что все ближе и ближе подходила к нам.
Я остановилась лишь у двери. Встала между мужчиной и лживой подругой, выставляя руку вперед, – еще ближе к нам я ее не подпущу никогда.
– Ты хотела моего жениха? – задала я риторический вопрос. – Да забирай, пожалуйста, – и улыбнулась будто самой себе.
Больше не было чувства обиды или несправедливости. Осталась лишь невообразимая боль. Но лучше так. Лучше вырвать этот сорняк с корнем, чем жить с такими людьми и доверять им свое сердце.