Лилис побледнела и открыла рот, собираясь что-то сказать. Но не успела. Насмешливый мужской голос, прозвучавший слишком неожиданно, опередил ее.
— Женщина, если я пожелаю, ты придешь ко мне тот час. Уверен, Маркасу не терпится избавиться от такой нелепой обузы как ты. Может мне помочь своему другу? Освободить его тяжелой ноши, так сказать.
Мэррион резко вздохнула и обернулась. Николас стоял в затемненной нише коридора. В его взгляде светился не просто привычный холод. Презрение от которого ей стало не по себе. Без всякого сомнения, он слышал все, что она сказала Лилис. Но ведь именно этого она и добивалась? Лилис и Маркас должны понять и увидеть, что между ней и их другом ничего нет.
— Я скорее воткну кинжал в сердце, чем позволю тебе прикоснуться к себе. Вопрос в том, чье это сердце будет, твое или мое, — прошипела Мэррион, игнорируя вскрик Лилис и ее попытку удержать ее на месте. Ни о чем не думая, она шагнула ближе к Николасу, чтобы показать что не боится ни его, ни его угроз. — Так что, тебе остается лишь мечтать о том, чтобы я пришла к тебе. Но все это так и останется несбыточными мечтами. Ты, настоящий дикарь.
Резким безжалостным движением, Николас притянул ее к себе. Мэррион дернулась в его руках, отчаянно пытаясь отвоевать свою свободу. Их взгляды схлестнулись в яростной борьбе.
— Не прикасайся ко мне, — прошипела она.
— Не бросай вызов тому, с кем воевать тебе не по силам, — едва слышно сказал Николас. Его губы растянулись в усмешке, больше похожей на оскал, — Я уже когда-то говорил, Маркасу следовало чаще наказывать тебя, пока ты была в пеленках. Твоя дерзость больше похожа на глупость. И да, я дикарь, потому что могу позволить себе сделать вот так.
Мэррион не поняла, как и почему это случилось. Николас почти впечатал ее в свою грудь, до боли сильно сжимая ее руки. Его губы обрушились на ее карающим поцелуем. Грубым, жестким и совсем не похожим на те поцелуи, какие были у нее прежде со Стюартом.
А потом все прекратилось. Николас жестко отстранил ее от себя и оглядел с ног до головы, задержавшись на покрасневших губах.
— Маркас, — холодно сказал Николас. Даже произнеся имя ее брата, он не удосужился отпустить ее. — Я согласен.
Мэррион похолодела. Ее взгляд метнулся к брату, а потом к Лилис, которая выглядела такой же ошарашенной как и она сама.