Шерстистая зараза подошла, понюхала суп в тарелке, скривилась, мазнула мне кончиком хвоста по носу и упала со стола. Туц в четыре лапы, который был точно слышен даже у входной двери, сложно назвать спрыгиванием. Животное весом в условные 5-6 кило не могло по всем законам издавать такой звук при спрыгивании, но издавало. А еще жрало в три горла. И вопило. И растворялось в воздухе со скоростью звука, или так же возникало. Но дети любили Копатя, а Копать любил их. И меня иногда. Без особой взаимности. У нас было деловое соглашение.
Дальше по плану было спать. Пробралась к подходу на верх с подлестничной стороны, но напрасно. Дверь в бывший кабинет папы и почти бывший Холина была открыта широко, так что с первых ступенек лестницы хорошо просматривался край стола с внушительным пакетом из информатория, где я спустила бездную прорву денег на просчет и визуализацию модели своей теории, описанной в благополучно сожженной магистерской. Видеть результаты труда было все равно, как я впервые увидела Марека в боевой форме – сладостный ужас.
И что делаю я, когда меня ждут великие свершения и академические высоты? Я говорю им – не сегодня.
Говорила я это уже порядочно времени, всегда закрывала дверь, но дверь все равно оказывалась открытой. Настырная слава не давала покоя, как ежеквартальный “темный сбор”. Такой специальный налог для практикующих темных, откуда в основном и выплачивались усмиряющие и примирительные, если некромант, к примеру, гоняясь за чьим-то беспокойным дедушкой, побеспокоил попавшийся на пути палисадник, магмобиль, веранду, дом… Насколько я знала, каждый уважающий себя темный всячески увиливал от уплаты в надежде на “а вдруг” до крайнего срока. И почти у каждого был свой коэффициент разрушительности.
Здесь скорбно помолчим.
И спать. Нет, сразу кабинет закрыть, а потом – спа-а-ать.
* * *
Спалось сладко, снилось интересно, просыпалось интригующе, если учесть, что именно снилось. И тут верхние 90+ прижали, в шею заурчали, ухо осыпали поцелуями и нежно прикусили мочку.
– Ма-а-ар... Ты, животное, что ты тут?.. Копать! Мать твою кошку! Фу, слюнявое чудовище…
Оттерев о подушку кошачьи нежности, в состоянии “ы-ы-ы”, набросила халат и, не заморачиваясь поиском тапок, пошлепала наружу, где ощущалась какая-то родственная активность. Проспала я часов пять, значит оба дитяти тьмы уже явились из школы и, судя по запахам, что-то сожгли на кухне.