Фельдъегеря один за другим мчали на восток, губернаторы и
вся чиновная шатия по получении известий о скором прибытии
наследника престола с немалым воинским контингентом, "вставали на
уши" и забыв об отдыхе и сне готовили фураж, продовольствие,
квартиры, латали дороги. Дамы шили бальные платья - а как же.
Дамы-с!
Саша был мне невероятно благодарен, часто зазывал на
совещания, которые проводил, выверяя маршрут. Мои флотские также
занимались делом - рассчитали, что смогут забрать наследника, когда
он достигнет Сахалина и перебросить его обратно в Петербург уже
морем. Но отец категорически настоял на сухопутном варианте - и
туда и обратно на "конной тяге". Впрочем, Геннадия Ивановича
Невельского я брату таки "сосватал". Поход рассчитывался в три,
максимум в четыре года, маменька сперва плакала, но увидев, как
Саша ожил, целыми сутками занимался делами экспедиции, хлопотал,
ругался, радовался, - успокоилась.
Александр нашёл время и внимательно прочитал мой трактат
о "Дорожном устройстве Российской империи и Великом пути от
Петербурга до Тихого океана". Я из карманных денег, отложенных на
сладости, заказал полторы сотни копий сего труда и просил брата
раздавать губернаторам и городничим, и сразу предупреждать, что их
дороги ждёт двойная инспекция наследника и только пусть попробуют
не привести в должный порядок тракты во время его возвращения в
Петербург.
Саша восхитился моим управленческим коварством, и
клятвенно обещал строго-настрого внушить ответственным лицам,
совершенствовать и содержать дорожную сеть в строгом соответствии с
рекомендациями генерал-адмирала Константина Романова.
Всё-таки не понимаю я хроноаборигенов. Ещё недавно кто с
затаённой радостью, кто с опаской, кто сквозь зубы, но практически
все обвиняли цесаревича в гибели поэта. Михаил Юрьевич и в этой
реальности очень похожие вирши написал, под тем же названием -
"Смерть поэта", за что и высиживал теперь в Петропавловской
крепости, - батя был невероятно свиреп, никто не смел
ходатайствовать за Лермонтова...
Однако стоило вбросить в массы прожект по "Восточному
походу", как всё разительно переменилось. То, что Сашку сравнивали
с Македонским, я уже упоминал, но примечательный факт - сбор
пожертвований на нужды экспедиции бил все рекорды. Хорошим тоном
считалось привести в казармы Семёновского полка, ставшие подобием
перевалочной базы, доброго коня, запряжённого в крепкие сани,
загруженные провиантом. Барышни вязали на подарки ленты, молодые
офицеры рвались в поход - писали рапорта, искали протекции, чтоб
только попасть в состав "Особой восточной экспедиции"