В Хабаровске, то есть в станице Константиновской нашу
флотилию ждал воистину царский приём. Здесь поселились оборотистые
и хозяйственные казаки, те ещё хитрованы. Не успели станицу
основать - отправили в Петербург великому князю Константину
"просьбу малую" - стать покровителем поселения, в его честь
названного. Согласился, понятное дело. В обозе специально везу
сотню кос-литовок, да лопат и топоров в подарок, "на зубок"
новорожденной станице. Экономии места для, без черенков. Ну да тут
не Питер, насадят железяки на деревяшки.
"Надежда" далеко обошла плоты и дощаники Экспедиции и мы
красиво, на полном ходу подлетели к небольшой, но аккуратненькой
пристани.
- Здорово, станичники! - Константин, засидевшись на
"яхте", выскочил на берег, немного зачерпнув левым сапогом амурской
водицы.
- Здрав будь, желам, ваше вашество, высочество,
пираторское...
- Да не тянитесь вы так, не на плацу чай. Это батюшка
Николай Павлович обожает смотры да парады, а я парень простой, мне
бы по свету побродить, с людьми хорошими поговорить познакомиться.
Ого, какой каравай, давай его сюда, молодка, и хлеба вашего и соли
отведаем.
Казаки-"константиновцы" оказались выходцами из двух
соседних небогатых донских хуторов. Состоя в отряде цесаревича
приметили сие замечательное место, прикинули богатые возможности и
по покосам и по рыбной ловле, решили - "застолбить участок".
Обратились к Александру, дескать хотим станицу имени вашего
меньшого братишки поставить, разрешите ваше высочество.
Сентиментальный Сашка пустил слезу (со слов станичного атамана, но,
зная брата не удивлюсь, что это правда) и дал тысячу рублей на
обзаведение. С того и пошло-поехало. Сейчас здесь полторы сотни
казаков и почти полсотни жён добрались до глав семейств. Ребятишки
носятся, кричат. Ульи выставлены рядышком. Пока три, но лиха беда
начало. Очень хотел выделить хозяйственным и рукастым переселенцам
десять тысяч рублей. В последний момент удержался и дал полторы.
Чтоб чуть-чуть больше чем брат и чтоб не приучить к "траншам".
Двое суток отдыхали в Константиновской, разминались,
поустав от сидения в лодках. Я же разъезжал со станичным атаманом
по окрестностям, наблюдая как соскучившиеся по движению финляндцы,
выходцы из крестьянских семей, помогают амурским поселенцам. Все
косы-лопаты-топоры проделавшие путь почти в девять тысяч вёрст
зазвенели-запели-застучали. К вечеру случился знатный мордобой.
Единственной незамужней казачке начали расточать комплименты два
оболтуса из лейб-гвардии Финляндского полка, вырядившиеся в
парадные мундиры. За что были тут же безжалостно луплены
"местными". Грандиозное побоище "за прекрасную Полину"
предотвратили офицеры, и вот теперь надо "судить" дурней. Что им
такого придумать в наказание?