Врач улыбнулся, глядя на записку:
— Таких мужиков, как вы, во всей России по пальцам можно сосчитать, не думаю, что вы поведётесь на деньги, как бы велики они ни были. Для таких – главное процесс, а материальная часть всегда отходит на второй план. Или я не прав?
Егор чуть приподнял голову и почесал затылок:
— Вы абсолютно правы, доктор, к тому же если я даже и захотел бы, то один товарищ строго настрого наказывал...
Доктор вновь улыбнулся и кивнул:
— Я представляю кто. Конечно, с ним лучше не шутить, — закончив накладывание повязки, ещё раз смерив давление и прослушав сердце, негоромко засмеявшись, спросил. — Что герой? В принципе ты здоров как бык, повязку снимешь через сутки, сейчас можешь идти на все четыре стороны. Или ещё прыгнуть хочешь?
— Да нет уж, спасибо! — отозвался Егор, кряхтя поднимаясь с кушетки. — Сейчас позвоню подруге, что б приехала, вдвоём как-нибудь назад доберёмся, у меня джип рядом с аэродромом стоит.
— Как знаете. Я с вашего позволения пойду, а то у меня следующая комиссия сейчас. Если что, зовите. Удачи вам, герой!
Поблагодарив врача за оказанную помощь, Егор, несмотря на довольно сильную боль, вышел на улицу и присел на лавочку. Свежий воздух сделал своё дело, почувствовав себя лучше, он достал телефон и набрал номер Нины. Через 40 минут русоволосая красавица сидела рядом с ним и приветливо улыбалась:
— Посмотрите на него: всё та же нелепая панама на голове и зубочистка во рту! Милый мой, ты что с парашютом решил прыгнуть?
Он кивнул в подтверждение.
Прижавшись к его груди, женщина всхлипнула:
— Ладно хоть живой остался!
Ещё через сорок минут они уже гладили миловидного поправляющегося фоксика, который негромко поскуливая, стоял на дрожащих ещё лапах и лизал им обоим руки.
Прошло несколько дней.
Был воскресный день, конец мая. Погода была прекрасна: ласковое весеннее солнце слегка ослепляло, а неожиданно налетевший ветерок шелестел молодой листвой на деревьях; небосклон был чист и прозрачен, создавая в душах людей приятные неповторимые ощущения. Закрыв глаза, Егор глубоко вздохнул весенний воздух, наслаждаясь ни с чем не сравнимыми запахами.
Нина видела это его состояние и вновь отметила про себя противоречивость натуры этого человека:
— Надо же! Уму непостижимо, природой любуется и воздух смакует. А потребуется грохнуть какую-нибудь, сволочь, так сделает это глазом не моргнув, — думала она.