Я отключаю телефон и снова реву, просто реву, утыкаясь в колени.
Почему я… Почему это случилось со мной?!
6. Глава 4. Данте
— Петровна, добрый день, — наклоняюсь к консьержке, читающей кроссворд. Третье слово по горизонтали. Девять букв. Французский способ казни.
— Виселица?
— Это восемь букв. Гильотина
— Точно. Подходит. Вот что значит высшее образование.
— Ага. Слушай, — кручу в руках ручку. Не волнуюсь особо, но все же… — Ментов не было?
Мне так — то похуй, я подстраховался, но лучше если до предков не дойдет эта инфа.
— Ментов? Приезжали, но стояли возле первого подъезда, потом уехали.
Ну, разумеется.
— А девка, что со мной была? Когда ушла?
— Через час после вас.
— В чем?
— В спортивных штанах и длинной футболке. Наверное своя одежда совсем мятая была, - подмигивает старушка, а я усмехаюсь. Не только. Не только.
— Понял, спасибо. Кстати, страна для ссылки преступников. Австралия.
— О, отлично, почти весь кроссворд решила.
Внутри шевелится что – то неясное. Словно какой – то червяк.
— А вы чего такие кроссворды странные решаете?
— А тут всякие есть, но я, знаете, люблю тюремную тему. Преступники должны сидеть за решеткой.
— Ага, если бы мир был утопией, то планета не выдержала и рухнула. Макс пришел?
— Да, минут пятнадцать назад.
Оставляю консьержа с кроссвордом в стиле Достоевского и поднимаюсь. Но, вместо того чтобы вставить ключ в замочную скважину, как вставил сегодня Ольховской, поднимаюсь на этаж, где ревела староста. Ни следа. Как будто и не было никого. Ну раз взяла одежду, значит решила спустить на тормозах.
Я и не сомневался. Она только строит из себя смелую, а по факту типичная жертва.
Иду к себе, толкаю дверь, бросая взгляд на начищенные ботинки. И это, учитывая, что на улице дождь. От педантичности брата порой в дрожь бросает.
— Здорово, Дан, ты чего девушку приводил? Мы же договорились! Никаких твоих шлюх… — появляется этот святоша прямо передо мной.
- А все брат…
— Что все… — хлопает глазами, в руках сжимает телефон. Наверняка опять с Любой своей переписывался.
— С твоей святой Любы слетела монашечья ряса, — киваю на спальню, на что Макс вытягивается струной, сощуривает светлые глаза.
— Что ты сделал? Что ты сделал?!
— Я же сказал, что трахну ее и трахнул… – снимаю кроссы, иду в душ, прекрасно зная, что брат никогда не посмеет поднять на меня руку. Только не на человека, который всю жизнь был при нем как нянька и защитник.