Личный слуга Кермии проводил попаданца до парадного выхода и помог накинуть плащ.
На улице падавший снег превратился в лёгкий дождь. Землянину при этом показалось, что стало холоднее.
Со стороны порта к западным воротам гнали полусотню гремевших кандалами нииторских военнопленных. На многих из них ещё сохранилась форменная одежда, впрочем, превратившаяся в лохмотья.
В условиях наступившего похолодания эти работники, устранявшие последствия собственных разрушительных действий, вряд ли долго протянут. Кого не повесят или не посадят на кол за невыполнение норм, тот умрёт от морозов и скверного питания.
В отличие от них, те военнопленные, которых выкупила Джиса, имеют шанс пожить подольше. Ола Рей принуждала их к труду довольно жёсткими мерами, но хотя бы кормила сытно и одевала теплее.
Никакой жалости. Прагматичный расчёт. Супруга предполагала, что через пару-тройку месяцев, когда строительство замка завершится, цены на рабов вернутся на довоенный уровень, и ставших ненужными кандальников можно будет выгодно продать. Мудрая жена Андрею досталась, хозяйственная.
Нанятые ею две артели каменщиков уже уяснили насчёт возможного брака. Не так сделаешь – будешь исправлять за свой счёт.
– Господин, не желаете воспользоваться портшезом? – К задумавшемуся в центре площади землянину подбежал высокий сутулый парень с руками, длинными, как у гориллы. – Бор за сто шагов. Это недорого.
– Нет, я как-нибудь сам, – хмыкнул Немченко.
С возможностью оплаты по счётчику он столкнулся в Нагабине впервые. Обычно суммы были фиксированными в зависимости от района, куда требовалось доставить пассажира.
Небо было затянуто тучами, луна скромно спряталась за ними, и город пестрел огоньками над дверями зданий и светом окон.
На третьем пересечении улицы, успокоив пожеланием доброго вечера метнувшуюся от его покрытой плащом фигуры молодую рабыню, куда-то торопившуюся с корзиной, наполненной тряпьём, попаданец свернул в широкий проход между трёхэтажными доходными домами.
Капюшон накинут глубоко, так что даже если сверху и выльют какую-нибудь дрянь, плащ защитит.
Окружающая обстановка выглядела как в строках Александра Блока: ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет. Вот к аптеке-то, занимавшей первый этаж следующего после углового дома, Немченко и направился.