-Разве я предлагал тебе со мной спать? Я предлагал тебе со мной трахаться. Е***ться. Но не спать.
Эта его бескрайняя откровенность злит меня больше всего. Перед глазами красная пелена. И я уже ничего не соображаю. Подскакиваю к нему.
-Скотина! - замахиваюсь, чтобы залепить наглецу заслуженную пощечину.
Но он ловко перехватывает мою руку. Тянет меня ближе к себе.
-Не смей поднимать на меня руку. Никогда, - произносит ровно, - Оля, быть моей любовницей - это честь.
-Да пошел ты! - выдергиваю свою руку, - С такой честью.
-Всё равно будет по-моему, - давит Рустам.
-Ты меня не заставишь! - запальчиво возражаю я.
Моя горячность и уверенность странно действуют на него. Он откидывает голову назад и разражается смехом. Громким.
Отсмеявшись, заявляет:
-Ты не представляешь, как просто это будет сделать, Оля. Более того, ты меня еще и просить будешь. Тебе будет мало.
Хищно прищуриваюсь:
-Что-то незаметно, что я у тебя что-то прошу. Скорее, наоборот. Наверное, ты меня совсем не впечатлил.
Вру. Бессовестно. Наш секс мне до сих пор снится. Но я боюсь этих людей. И Сатаева. И его работодателя - Шахова. Я с ними познакомилась, когда лечила девушку, больную гемофилией. Она написала заявление об изнасиловании на Шахова. Дело в итоге развалилось. Но мне кажется, что Ясмин не врала. Да и потом, когда выяснилось, что Ясмин забеременела от Шахова, тот возле нее с видом побитого пса круги нарезал. Значит, было за что.
Я не ищу для себя подобных приключений. И с Сатаевым мы раздражали друг друга одинаково. Пока... Пока я не отправилась в ночной клуб посмотреть, на кого меня променял муж.. О чем пожалела уже не раз. Вот чего мне, тридцатипятилетней тетке, надо было? Доказать, что я ничего еще? Доказала... Да так, что меня в содержанки позвали.
-Неужели?! -настроение Сатаева меняется в который раз.
Он загоняет меня в угол, грубо разворачивает к себе спиной и вжимается в меня бедрами. Одежда не скрывает того, что мужчина возбужден.
Но сейчас я всё хорошо осознаю. И четко понимаю, что уступать ему снова ни в коем случае нельзя.
-Пусти! - шиплю разъяренной кошкой, вцепляюсь ему в руку ногтями.
Его это лишь раззадоривает. Он толкает меня к столу, укладывает на него животом. Прижимает за шею сверху, чтобы не дергалась. Другой рукой задирает юбку.
-М-м-м, - мычит довольно, - Чулки надела. Для кого стараешься, Оль? Я ведь не люблю делиться. Имей это в виду.