Я полностью разделял его мнение.
Посторонним для меня был сам Давид. Каждый раз, когда я смотрел на него, представлял на его месте Тиграна. Да, они не были похожи. Никак. Ни внешне, не характером, ни даже повадками, которые я успел изучить досконально.
Но все это не отменяло одного факта - Давид его сын. Его плоть, его кровь, его гены. И простить этого невинному, по сути, ребенку я не мог.
Как и не мог забыть, что если бы не Исмаилов, моему племяннику в этом году тоже могло исполниться десять.
- Мама велела идти домой, не ждать ее в школе.
Тихий голос Давида вывел меня из коматоза. Я вздрогнул и посмотрел поверх его головы наверх, в сторону лестницы. Нина сидела тихо, как мышка, но я не хотел рисковать дальше. И если моя любовница боялась, что о нашей связи узнают все другие, мне до “других” не было дела. Я не хотел, чтобы эта новость дошла до одного человека - до мамы Давида.
- Что будешь делать?
- Не знаю. Читать. В телефоне сидеть, - мальчик пожал плечами.
- Может погуляешь? Пока еще тепло на улице.
- Один? Мама не отпускала.
- Почему один, с Лешей. Я слышал, вы неплохо подружились.
Лицо ребенка расплылось в довольной улыбке.
- Это правда, Леша мой лучший друг.
- Так и иди, поиграй с ним. Ты же знаешь, где его дом?
- Но мама… - все еще настаивал он.
- Маме я все сам объясню. Не бойся, ругать тебя она не будет.
Давид неуверенно кивнул, а потом поднял на меня большие, как у матери глаза и произнес:
- Спасибо, дядя Захар. По-мужски, спасибо.
В этот момент я почувствовал себя настоящим дерьмом. Просто куском зловонного кала, который отыгрывается на ребенке, вместо того чтобы уничтожить реального соперника, которого мне сейчас не достать.
Утешало только то, что в нашей деревне с Давидом не могло ничего случиться, и максимум что он получит во дворе - лишнюю порцию свежего воздуха.
Так я думал, когда смотрел на тощую мальчишескую фигуру в окне. И тогда я не догадывался, как сильно ошибся в своих рассуждениях.
16. Глава 14.2
Солнце зашло за еловые макушки.
Я понял, что что-то случилось только когда пришлось включить лампу для чтения. Обычно в это время все были дома. Давид играл во дворе с Гердой, Лиля работала в своей комнате за крохотным, непригодным для этого столом.
Присутствие посторонних меня раздражало, сейчас же я ощутил сосущее под ложечкой чувство. Кажется, оно называется беспокойством.