Но совет забыл уроки, полученные нами на Земле и вновь повторяет те же ошибки. Думает, командор оставит Венеру и женщин в покое? Нет! Он уже победил, просто этого ещё не поняли советницы! Дальше будет только хуже!
Моё сердце одновременно болит за сестёр и пылает ненавистью из-за предательства.
Флайер слишком легко сбить, поэтому мы садимся в вездеход. Командор не питает иллюзий относительно отношения венерок к его персоне. Ближайший космодром недалеко. Нас сопровождает несколько машин охраны, в том числе и армии Венеры. Я забиваюсь в угол у окна, съёживаюсь там. Командор сидит напротив, но меня демонстративно игнорирует и это ещё одно оружие в его руках.
Он показывает мне, что я пустое место и недостойна даже вскользь брошенного взгляда! Джель садиться рядом. Он смущён, но ослушаться прямого приказа командора не может. Я понимаю его и не виню. Единственный кто виноват – это Адам Нокс, командор объединённых колоний Марса.
Я прячу лицо в ладонях. Нет, не плачу. В этом нет никакого смысла. Шины шуршат по гравийной дороге, делать другую бесполезно и дорого. Жительницы Венеры предпочитают пользоваться флайерами.
Напряжение в салоне можно резать ножом на тонкие ломтики и раскладывать на серебряные блюдца. Поливать соусом из пренебрежения и отстранённости. Изысканное угощение разбитых надежд.
- Буух! – раздаётся глухой, но сильный звук по правому борту.
Командор лишь лениво поворачивает голову, но не выказывает никакого волнения! Я выглядываю, но мы движемся слишком быстро, чтобы я могла что-то разглядеть.
- Повстанцы? – уточняет второй помощник.
Адам пожимает плечами и не отвечает, давая понять, что при мне обсуждать серьёзные дела не стоит. И это злит ещё больше, хотя я и не понимаю почему.
Мы прибываем на космодром. Там стоит тот самый катер, на котором мы штурмовали базу работорговцев. И это ещё одно напоминание о прошлом, ещё одна заноза в моей душе!
Меня запирают в одиночной каюте, оставляют в кандалах. Ни пайков, ни постельного белья, нет ничего! Только жесткий матрас, столик и тесный санузел. Я сажусь на койку и просто смотрю в одну точку. Чувства распирают изнутри, если окунуться в них с головой, можно утонуть.
Не знаю, сколько времени проходит. Ко мне никто не заходит, и я не могу выйти. Кричать бесполезно, что-то мне подсказывает, что каюта герметична, и моих криков никто не услышит.