— Нет, Рита! Пожалуйста, не поступай так с нами! Мы еще можем все исправить. — пересев на кровать, Лёша попытался снова меня поцеловать, но я лишь прокусила ему губу до крови.
— Мерзавец! — брезгливо вытерев губы, я приготовилась уже орать и звать на помощь врачей, но в этот момент в палату вошла мама.
— Ты? — увидев несостоявшегося зятя, она изменилась в лице. — Совести и стыда совсем нет, да? Как только просочился сюда? А ну живо отошел от моей дочери! Кобелина похотливая!
— Инесса Александровна, — Лёша вскинул руки и попытался утихомирить маму, но все было тщетно. Она разошлась не на шутку.
— Убирайся отсюда, там тебя беременная любовница заждалась, — кричит мама, а меня слово по голове ударяют чем-то тяжелым.
— Так ты ей еще и ребёнка заделал? — с ужасом смотрю на бывшего жениха. — И пришел ко мне второй шанс просить? Зная, что скоро станешь отцом?
— Рита, нет, — Лёша присаживается на корточки у кровати. Сейчас он совсем похож на привидение. Или на сбежавшего из лечебницы наркомана. Бледный, зрачки расширены, руки трясутся. — Это все ложь. Это не мой ребенок, не может он быть моим. Сабина врет, понимаешь? Ей нужно нас разлучить любой ценой. Она ни перед чем не остановится. Я сделаю тест и докажу тебе свою правоту.
— Ты с ней спал! — кричу я, не обращая внимания на начавшую разливаться в теле боль. — И твердо уверяешь, что не можешь быть отцом? Почему?
На этот вопрос ответа не находится. Лёша просто стоит и смотрит на меня с безграничным отчаянием.
А я в этот момент теряю последние остатки любви к нему. Она сгорает заживо, распадаясь призрачным пеплом.
Человек, за которого я собиралась выйти замуж – изменщик, лгун и последняя сволочь. Да еще и отец ребенка своей любовницы.
Теперь он не мой. Он чужой мужчина. Пусть Смолова забирает его себе со всеми потрохами. Объедки после нее подбирать не собираюсь.
— Теперь точно все, Алексей, — хрипло произношу я сквозь боль и слезы. — Иди к своей Сабине. Рожайте малыша, воспитывайте его. А я… Меня больше нет для тебя. Считай, что я тоже погибла в аварии.
Денисов пробует еще что-то сказать, но вовремя появившийся отец буквально за шкирку вытаскивает его из палаты.
Я же корчусь на кровати, захлебываясь слезами. И в этот момент душевная боль гораздо сильнее физической.
Меня полосуют ржавыми ножами мясника на мелкие ошметки. Которые уже никому не под силу будет собрать в единое целое.