Но нет, второй тест показал тот же результат. Почти стопроцентную вероятность того, что я являюсь отцом ребенка Сабины. И этот результат стал приговором нашим отношениям с Ритой.
Теперь любой разговор не имеет смысла, и искать встречи будет бесполезно.
Я не осмелился ни приехать к Полянским домой, ни позвонить Ритке с левого номера. Во-первых, было стыдно. А во-вторых, не хотел причинять ей лишнюю боль.
С этого дня начался мой личный апокалипсис.
Сабина торжествовала, названивала мне непрерывно, накручивала моих родителей. А те, в свою очередь, начали наседать на меня, припирая к стенке.
— Ты должен извиниться перед девочкой, — причитала мать, вытирая платком слёзы. — И немедленно на ней жениться. Наш внук не будет расти как байстрюк.
— Да, сынок, — вторил ей батя. — Ты мужик или кто? Заделал ребенка, теперь воспитывай. И без выкрутасов мне. Хватит устраивать цирк. Я договорюсь с ЗАГСом. Через месяц сыграете свадьбу.
— Нормальную свадьбу, — тут же вклинилась мать, обнимая Сабину, которая даже сквозь слезы не могла скрыть победный блеск глаз.
Сука!
Я хотел сначала устроить скандал, отказаться от свадьбы, заботиться только ребенке, но… Потом понял, что бороться-то мне не за что.
Ритка потеряна для меня навсегда, а другую я уже не полюблю. Так что похрен на ком жениться уже: на Сабине, бабе-яге или драконихе.
Что воля, что неволя — все одно.
Потому я сдался, решив взять ответственность за малыша, которого я настрогал из-за собственного идиотизма. Он ведь не виноват, что его мать коварная потаскуха, а отец дебил.
— Хорошо, — поднял я руку вверх и с ненавистью посмотрел на бывшую. — Я согласен жениться на Сабине, но этот брак будет только ради ребенка. И извинений ты от меня не дождешься. От того, что тебе удалось залететь от меня, шлюхой ты быть не перестала.
— Алёшенька, — охнула мама. — Нельзя же так. Оставьте прошлое в покое и живите будущим. Возродите свою любовь.
— Какую любовь, мама? — взорвался я. — Моя любовь умерла в тот момент, когда я увидел ее, прыгающей на члене того качка. И то, что она обманом пролезла ко мне в койку — это полное дно. Ниже падать просто некуда. Так что ни о какой любви речи и быть не может.
— Лёш, — Сабина поднялась и протянула ко мне руки, но я отшатнулся от нее как от прокаженной.
— В общем, так. — развел я руками. — На свадьбу я согласился, на публике буду держать лицо. О большем не просите. К организации я и пальца не приложу. Делайте что хотите. Все, я пошел.